— Андрюша, ты хоть иногда заезжай его проведать. Да мне рассказывай — как там у него дела.

— Я заезжаю, мам.

И вправду, я пару раз в неделю успевал доехать до брата. Мне тоже было интересно — что новенького удалось отыскать археологам.

Один раз Серёжка с гордостью сказал, что выкопал из земли золотую пряжку одиннадцатого века. И теперь эта пряжка станет гордостью коллекции.

— Правда-правда! — подтвердил мне Дмитрий Николаевич. — Удивительное везение у вашего брата. А старания хватит на троих! Не удивлюсь, если он решит стать археологом. С его способностями и интересом это совсем несложно.

Я улыбнулся.

— Ну, до сих пор особенного интереса к учёбе у серёжки не наблюдалось. А ведь для того, чтобы поступить в институт — надо хорошо закончить школу, я ничего не путаю? Проходной балл, и всё такое...

— Да, школьные отметки хорошо бы подтянуть, — подтвердил Дмитрий Николаевич. — Вуз у нас известный, на факультеты бывает большой конкурс. Вот Таня тоже собирается поступать к нам.

— Я подтяну, — серьёзно сказал Серёжка.

— Рад за тебя, брат!

Я одной рукой обнял Серёжку за плечи и притянул к себе.

* * *

— Подойдём? — спросила меня Катя.

— Не надо, — улыбнулся я. — Пусть поговорят спокойно.

— Ты записал номер телефона Ани? Если что-то срочное — она обязательно мне передаст.

— Записал. А ты, пожалуйста, звони сама, когда будет возможность.

— Хорошо. Я попробую договориться на вахте в общежитии. Но, думаю, там будет столько желающих позвонить, что...

Я невольно вспомнил своё студенчество и жизнь в общаге. Как только мы ни упрашивали вахтёра и коменданта — телефон был недоступен.

— Знаю я вас! — непреклонно говорила вахтёрша. — Опять девкам звонить будете!

И опускала тяжёлую пухлую руку на жалобно звякавший аппарат.

— Идите отсюдова по добру!

Никакие просьбы и мольбы не могли её разжалобить. Но я, всё-таки, умудрился найти к ней подход.

Однажды через приоткрытую дверь я случайно подсмотрел, как наша вахтёрша тётя Люба пьёт чай. Пила она не из чашки, а из блюдца, держа его в растопыренной пятерне. На столе перед тётей Любой стояла сахарница, а в ней лежали изящные никелированные щипчики.

Сделав глоток, тётя Люба аккуратно ставила блюдце на стол, одной рукой брала щипчики, а другой — кусок сахара. Раскалывала его пополам, потом — ещё раз, и ещё. Получившуюся осьмушку она бросала в рот, закатывала глаза и снова поднимала блюдце.

Я намотал увиденное на ус и в следующий раз, когда мне понадобилось позвонить домой, принёс тёте Любе полкило кускового сахара. Не прессованного рафинада, который рассыпается от малейшего прикосновения, а настоящего сахара в твёрдых кубиках, которые даже зубами не разгрызть, а только колоть щипчиками.

С тех пор, на зависть недогадливым сокурсникам, у меня всегда был доступ к телефону. В качестве дополнительного бонуса Тётя Люба иногда зазывала меня на чай в свою каморку при вахте.

Мы по очереди кололи щипчиками сахар. Тётя Люба закатывала глаза и говорила:

— Рази ж это с конфетой сравнишь? Конфета что — раз, и нет её! А тут с одним куском три чашки выпить можно. И всё сладко!

Далёкий голос в динамиках неразборчиво забормотал предупреждение об остановках. Я помог Кате занести чемодан в вагон, сам выскочил на перрон. Почти сразу двери зашипели и закрылись. Электричка тронулась.

Я поглядел в сторону переднего вагона. Серёжка махал рукой вслед электричке. Потом брат повернулся и пошёл ко мне.

— Здорово, Андрюха! — он протянул мне руку, немного смущаясь этого взрослого мужского жеста.