— Дмитрий Николаевич! Знаете что? Давайте я через час к вам подъеду. Вы в крепости?

— Да! — обрадованно ответил Сюзин. — Пакуем экспонаты, которые повезём в Ленинград.

— Вот и отлично! Дождитесь меня, пожалуйста!

Я повесил трубку.

— Ну, что там? — спросил Серёжка.

— Ничего, — ответил я и шутливо щёлкнул его по носу.

* * *

— Ну что, едем? — спросил я Дмитрия Николаевича, когда он вышел из клуба мне навстречу.

— Куда? — удивился археолог.

— Познакомлю вас с колдуном. Тем более что вы с ним уже виделись.

Лицо Дмитрия Николаевича удивлённо вытянулось. Но он тут же взял себя в руки.

— Подождите минуту! Я только возьму ручку и блокнот! И... А что он любит?

Теперь уже удивился я.

— Кто?

— Колдун, — серьёзно объяснил Дмитрий Николаевич. — В молодости я побывал на Крайнем Севере с этнографической экспедицией. Там мы расспрашивали шаманов. Так вот перед тем, как задавать им вопросы, нужно было непременно задобрить духов каким-нибудь подношением. А у вашего колдуна такой обычай есть?

Я пожал плечами.

— Насколько помню, нет. Но на всякий случай, захватите что-нибудь к чаю.

Через минуту Дмитрий Николаевич сидел на пассажирском сиденье. Я с невозмутимым лицом крутил баранку.

— Андрей, — не выдержал археолог, — а как вы с ним познакомились?

— Он спас меня от пожара и вылечил ногу. Я тогда сильно растянул связки. Несколько дней прожил у него в землянке.

— Он что, и вправду, живёт в лесу?

— Да. Но я не думаю, что будет правильно расспрашивать его о причинах. Впрочем, вам виднее, о чём говорить. Попросите у него разрешения исследовать его поляну. Может быть, найдёте что-то интересное. Не зря же вы столько лет изучали хроники и летописи.

Некоторое время мы молчали. Затем Дмитрий Николаевич осторожно спросил:

— Я правильно понимаю, что этот человек просил вас не рассказывать о нём?

— Да, — кивнул я.

— А почему тогда...

Археолог не договорил. Снова повисло молчание, которое прерывалось только звуком двигателя и шумом колёс по асфальту.

— Есть причина, — ответил я.

Мы подъехали к медпункту. Дверь была не заперта, но я всё равно постучал. Спокойный мужской голос ответил:

— Войдите!

Я пропустил Дмитрия Николаевича вперёд.

Трифон сидел за Катиным столом и при свете настольной лампы изучал карточки пациентов. Ссадины на его лице уже зажили, и синяки почти сошли. Только под левым глазом оставалась лёгкая желтизна.

Просматривая карточки, Трифон иногда недоумённо хмурился, но чаще одобрительно кивал головой.

— Здравствуй, Андрей! — спокойно сказал он, поворачиваясь ко мне. — Здравствуйте!

Он смотрел прямо в лицо археолога.

— Знакомьтесь, — сказал я. — Дмитрий Николаевич Сюзин. Историк, археолог. Руководит раскопками на территории Староладожской крепости. Трифон. Отшельник, лекарь. И, насколько я понимаю — врач.

Трифон и Дмитрий Николаевич молча смотрели друг на друга.

— Дмитрий Николаевич! Наверное, будет лучше, если вы расскажете Трифону всё, что рассказывали мне. А я пока поставлю чайник.

Я подхватил в углу полупустое ведро, заглянул в него.

— Водичка-то несвежая. Прогуляюсь до колодца.

Я намеренно не торопился. Постоял возле бревенчатого сруба, с любопытством заглядывая в тёмную глубину. Там таинственно поблёскивала вода.

Низкие тучи к вечеру совсем заволокли небо. Я поднял лицо и ощутил, как на лоб и щёки садится лёгкая, почти невесомая дождевая морось.