Он не ощущал никакой боли, старые раны его больше не беспокоили. Вместо этого он чувствовал себя исцелённым.

Разговор с Нелл, когда они лежали, переплетясь телами, их тихие голоса в ночи, всё это помогло понять ему, как молод он был тогда. И Гарри осознал, что его чувство к Антее не было любовью. Это было наваждение, его первое мальчишеское увлечение.

Но вовсе не любовь.

Ничего похожего на любовь.

– О, Гарри, – прошептала Нелл, – я так люблю тебя.

Она смотрела на него глазами, полными любви и ожидания.

Гарри ответил смущённым взглядом. Он не мог произнести слова, которые она хотела услышать. Они словно застряли в его горле. И он знал, что они останутся там, пока он не сделает кое–что, пока не сможет дать ей больше, чем просто слова.

Они снова занимались любовью, медленно, нежно и сладостно–горько. И невысказанные слова тихо и тяжело висели над ними.

Глава 16

Купер ещё раз коснулась пальцами причёски Нелл, придавая ей окончательный вид. Она опять придумала нечто новенькое: на макушке Нелл красовалась корона из уложенных кругами кос.

Нелл удивлённо разглядывала своё отражение в зеркале. Кто эта элегантная молодая женщина? Уж точно не сорвиголова Нелл, что выросла на конюшнях и ходила с растрёпанными волосами да вечно подоткнутыми, чтобы не волочились по грязи, юбками.

Может, леди Элен? Нет, она никогда не ощущала себя леди Элен. Вот леди Нелл…

– Вы просто сияете, миледи, – отметила Купер. – Выглядите изумительно.

– Благодарю, Купер, ты настоящая кудесница.

– Я лишь делаю то, что в моих силах, миледи. Остальное – заслуга любви, полагаю.

Нелл зарделась. Минувшей ночью она прямо–таки таяла в объятиях сладостной и нежной любви Гарри.

И ранним утром они так пылко любили друг друга, что в этом страстном пламени сгорели все её последние внутренние преграды. Она ещё чувствовала лёгкое опьянение после недавних утех. И вовсе не возражала против подобного состояния.

Гарри так и не признался ей в любви. Физически она ощущала себя любимой, но жаждала услышать заветные слова из его уст. Всё чаще и чаще она вспоминала, что он сказал, когда делал ей предложение в первый раз. «То, что я предлагаю вам, – это не пылкая и безрассудная любовь».

Да не хочет она «пылкой и безрассудной любви». Хочет обыкновенной любви. Любви Гарри.

В дверь постучали.

– Войдите, – пригласила Нелл.

Вошёл лакей и поклонился:

– Меня прислали сопроводить вас в комнату для завтраков, миледи.

– О, спасибо. Не могли бы вы только позвать мистера Моранта? Пожалуйста.

Лакей сдвинул брови:

– Но он уже ушёл, миледи.

– Завтракать? – нахмурилась она. Как–то не похоже на него.

– Нет, миледи, он позавтракал час назад и тут же отправился в Лондон.

– Отправился в Лондон? – Нелл раскрыла от изумления рот.

– Да, миледи.

Почему он уехал в Лондон, не сказав ей ни слова? На ум приходила лишь одна мысль – письмо. Нелл кинулась к двери и молнией влетела в смежную комнату. Письма нигде не оказалось. Как не оказалось и записки от Гарри, где бы он объяснял, почему уехал, не предупредив её.

Внутри у Нелл похолодело от зловещего предчувствия.

– Немедленно отведите меня к мистеру Гэбриэлу Ренфру, – потребовала Нелл, обернувшись к лакею.

– Он в…

– Прошу, просто отведите. И быстро. – Она ещё не ознакомилась с расположением комнат в этом огромном доме.

Они прошли по коридору, спустились по лестнице, несколько раз повернули туда–сюда, пока, наконец, не добрались до нужной двери, которую слуга открыл перед ней, предварительно постучав.