— Пойдем, — сказала она, улыбаясь, и в ее глазах светилась нежность. — Мы отыщем твоего супруга и вместе выслушаем его объяснения по поводу столь дикой выходки.

Темная грозовая ночь как нельзя лучше соответствовала тому, что творилось у него в душе. Мрак и смятение, угроза и безнадежность…

Селина — его сестра! Он не хотел в это верить, однако не мог и не верить. Селина действительно появилась на свет несколько месяцев спустя после того, как Френсис Сент-Джайлс спешно покинул Англию. Отец не раз говорил Джеймсу, что ему неизвестны причины гнева старого маркиза. Но, может быть, права эта чертова Мери Годвин: разве может отец признаться сыну, что виновен в насилии над женщиной, которую затем бросил беременной? А Мери еще и добавила:

— Ваш дед настоял, чтобы его внучка была воспитана в достатке и комфорте в одном из родовых имений Сент-Джайлса. Поэтому и отдал нам с Дариусом, который не отказался от меня, усадьбу Найтхед.

Миновав белокаменный дом под черепичной крышей и оставив Уиндхем у себя за спиной, Джеймс повернул в сторону моря. Он гнал коня, пока не спустился по склону до самого обрыва. Молнии рассекали небосвод, громовые удары разрывали небо на части, слепящий свет взрывался в небе огненными зарницами.

— Надо отдать должное вашему отцу, — продолжала Мери Годвин, — он не отрицал своего преступления. Он только хотел, чтобы его зверское скотство было скрыто от вашей милой и нежной матери. Вот почему Френсис так спешно покинул Англию. Одним словом, вы теперь понимаете, что я не могу позволить продолжаться этой пародии на женитьбу!

— Проклятие! — Крик Джеймса был поглощен раскатом грома. — Будь ты проклят, отец.

Небеса разверзлись, налетел косой ливень. Джеймс слегка пришпорил коня и глянул вниз, в пропасть, за край отвесного известкового утеса. Там на узкой прибрежной полосе, на острых выступах каменной гряды, уходящей в море, виднелись клочья грязной пены.

Никто не может остаться в живых после прыжка в эти раскрытые каменные челюсти! Скакун вскинул голову, сверкнул белками больших глаз, забил копытом в каменистый грунт и, встав на дыбы, метнулся назад. Круп коня била сильная дрожь.

— Стоять! — приказал Джеймс. — Стоять, я сказал!

Однако конь продолжал крутиться, отдаляясь от края скалы. Джеймс посмотрел по сторонам, пытаясь установить, что еще могло взволновать скакуна в такую бурю. Причина выяснилась сразу: две лошади неслись к нему из мрака.

— Джеймс! Лорд Иглтон!

Он глубоко вздохнул, втягивая воздух. В груди похолодело.

— Нет! Отправляйтесь назад!

Они продолжали двигаться вниз по склону, пока Летти Фишер, находившаяся впереди, не оказалась рядом. Она посмотрела ему в лицо из-под приспущенного капюшона.

— Мы ни за что не вернемся, милорд. Я привезла вам вашу жену. — О Боже! — Он поднял голову и закрыл глаза. — Почему я должен дальше терпеть эти муки? Оставьте меня! Я вас прошу, умоляю. Заберите ее с собой. Сделайте так, чтобы она забыла!..

Вместо того чтобы выполнить его приказание, Летти наклонилась, взяла его коня за узду и буквально впилась глазами в глаза Джеймса:

— Я ее назад не повезу! И она вас никогда не забудет! Вы тоже не сможете ее забыть. Вы, милорд, сейчас во власти страдания. Пожалуйста, во имя Бога, к которому вы взывали, расскажите мне, что случилось?

Он вытер капли дождя, которые мешали ему ясно видеть, и заставил себя взглянуть на Селину. Она почти лежала на шее лошади, и даже в темноте было заметно, как намок ее плащ. Сердце у него было готово выскочить из груди, кровь стучала в ушах.

— Она заболеет, — проговорил он тихо, почти шепотом.

Заберите ее домой и уложите в постель.