— Иди ко мне! — позвали из снега.

— Я…

— Иди ко мне, Лиин.

Лиин бесстрашно шагнул вперед, не заметил лестницы и, слетев по ступенькам, упал лицом в сугроб. Снег оказался жестким, крупинками льда расцарапал щеки. Поняв, что голос всего лишь привиделся, Лиин заплакал. Этот ужас никогда не кончится. И не придет старейшина. И не поговорит с отцом, как с отцом Мики, и ничего не будет хорошо. Даже на время. И назад больше нельзя. Лиин знал, что нельзя.

— Он колдун! — закричала с крыльца мать. — Чуть мужа моего не убил! Лю-ю-ю-юди! Ловите его! Ловите!

Пусть ловят… ему все равно. Если мама говорит, что он чудовище…

— Ты не чудовище, — мягко одернул чужой голос.

Лиин поверил. Сразу, безоговорочно, до дрожжи в ногах мечтая, чтобы услышанное миг назад было правдой.

— Ты не чудовище… — пели снежинки знакомым и незнакомым голосом.

— Я никому не нужен.

— Ты мне нужен. Иди ко мне.

— Тебя нет!

— Я есть! Смотри!

Лиин медленно поднял голову, отчаянно боясь, что там, за пеленой снега, никого не будет. Ведь не может же быть… Был.

Как завороженный, смотрел Лиин на темную фигуру в белоснежных сполохах и боялся моргать, боялся, что если хотя бы на миг закроет глаза, незнакомец исчезнет. Последняя надежда, последний человек в этом мире, который не считает Лиина чудовищем. Кто-то, кто душу заставлял петь от радости, кто-то, чьего лица Лиин не мог разглядеть под тенью капюшона, а все равно, казалось, знал до последней черточки. А еще знал, что та, прошлая жизнь осталась позади. Да и не важна она, ничего уже не важно. Вот она его жизнь. Стоит перед ним в снегу, протягивает руку, зовет за собой. Мой архан, моя душа, солнце жизни моей… наконец-то я тебя нашел… Нашел ради кого жить.

— Идем! — позвал незнакомый мальчик, протягивая Лиину руку.

— Убью! — орала за спиной мать.

Лиин услышал, как она сбегает по ступенькам. Знал, что она хватает его за плащ, что падает в снег, оттолкнутая чужой силой, стонет от боли. Ему было все равно. Он даже не обернулся, ведь старая жизнь от него отреклась, провожая криками ненависти. Новая сжала теплые пальцы на ладони и потянула за собой, под бушующее пламя снега. Быстрее, еще быстрее! Бежать! Только бы не упасть, только бы не потерять его в белоснежном мареве.

Бежали они недолго. А потом был безумный полет по густому, синему безмолвию, и вновь бег, навстречу бушующему снегу.

Незнакомый мальчик вдруг остановился так резко, что Лиин врезался в его спину. Они долго стояли, вглядываясь в шальной танец падающих на землю снежинок, а когда Лиин очнулся, то понял, что остался один посреди незнакомого двора, окруженного тонкими, красивыми арками. И что ветра здесь нет. И снег, как тогда, вечером, волшебный, успокаивающий, похожий на мотыльков. И на душе неожиданно спокойно.

— Живи и заставь моего брата жить. Дождись меня, — выдохнула темнота. — Я приду.

Лиин упал на колени, чувствуя, как бегут по щекам слезы. На этот раз не отчаяния, счастья.

— Я буду жить, мой архан, — по-взрослому серьезно сказал он. — Я буду ждать… и не дам… умереть…

Ниточка зова получилась до боли слабой и отняла все силы. Но, теряя сознание, Лиин знал, что его услышали. Это хорошо. Значит, первый приказ его архана будет выполнен. А дальше? А дальше он будет ждать… и надеяться.