Я слышу, как папа тяжело вздыхает.

Мама плачет. Моя мама плачет. Из-за меня. Значит, ей не все равно? Значит, в ее жизни

еще есть место для меня? Значит, работа еще не целиком отняла ее у меня?

Я слушаю ее горькие всхлипы, и мое сердце начинает болеть, но как-то по-другому.

Прижавшись  головой  к  стене,  я  слушаю,  как  мои  родители  страдают,  и  хочу  подойти  к

ним, успокоить. Но я не делаю этого.

Я просто стою и впитываю их боль в себя.Глава пятаяВ понедельник я уже чувствую себя, как обычно, но ничто не способно вытеснить из моей

головы мысли о слезах мамы, которые в субботу вечером она проливала из-за меня.

Мне крайне сложно сосредоточиться на алгебре.

Надежда Павловна устроила проверочную работу, и сейчас уже прошло больше половины

урока, а у меня даже не переписаны примеры в тетрадь. Но, по правде говоря, эта проверочная

заботит меня на данный момент меньше всего.

Я чувствую, как Ангел тыкает меня ручкой в спину. Он всегда так делает, когда пытается

привлечь мое внимание, а не зовет меня по имени. Я поворачиваюсь к нему и  вопросительно

смотрю на него.

― Ты не пришла в субботу, ― говорит Ангел.

Я выгибаю левую бровь и не отвечаю, хотя удивлена, что он заметил мое отсутствие.

― Я просто…

Ангел не успевает договорить, как в наш почти-разговор вмешивается Надежда Павловна.

―  Вишневская!  Самарский!  ―  громко  шипит  она,  и  словно  по  команде  весь  класс

оборачивается  в  нашу  сторону.  Ох,  ненавижу,  когда  так  смотрят.  ―  Разговариваете  о  чем-то

интересном? Может, поделитесь со всеми? Потому что мне тоже любопытно знать, что важнее

в данный момент проверочной.

Я  тяжело  выдыхаю  и  медленно  отворачиваюсь  от  Ангела.  Ну  все,  двойка  в  журнал

обеспечена.

― Я спрашивал у нее совета, ― говорит Ангел спокойным голосом.

Надежда Павловна не ожидает, что кто-то должен ответить. Ее вопрос был риторическим.

Я  вижу,  как  лицо  учительницы  удивленно  вытягивается.  Ну  да,  я  бы  тоже  на  ее  месте

удивилась, нет, засмеялась бы, потому что слова Ангела абсурдны. Совет на уроке алгебры? У

меня? Да я хуже всех знаю этот предмет в классе!

Надежда Павловна пристально смотрит на Ангела и жаль, что я не вижу его лица. Ее глаза

так  суровы  и  холодны,  что  у  меня  невольно  начинают  бегать  мурашки  по  телу.  Учительница

математики всегда вызывает во мне такое неприятное ощущение.

― Это не место для  бесед, ― наконец, произносит Надежда Павловна. ― Это школа, и

идет проверочная, если вы, молодой человек, не забыли. Возвращайся к работе и не отвлекайся.

А  если  еще  раз  увижу,  что  разговариваешь  с  кем-то,  заберу  тетрадь  и  поставлю  двойку  в

журнал. И тебя, ― она переводит пронзительный взгляд на меня, ― это тоже касается.

26

Когда Надежда Павловна отворачивается, я опускаю голову и не поднимаю ее до самого

звонка,  чтобы  исключить  риск  столкновения  моих  глаз  с  ее  черными  и  стальными.  В  конце

урока я сдаю ей тетрадь, где смогла решить только один пример из пяти (да и то не уверена, что

правильно,  хотя  все  сошлось  и  получилось),  и  покидаю  кабинет,  который  ненавижу  в  этой

школе  больше  всех  остальных  вместе  взятых.