Софарита, глядя глазами своей души в глубину зеленых кристальных глаз Алмеи, спросила;

— Как же ты это сделаешь?

— Все, что от тебя требуется, — не сопротивляться мне. А после — живи, как тебе хочется.

— Она лжет! — сказал Софарите другой голос. — Она хочет твоей смерти!

Софарита сонно, расслабленно раскинулась в кресле.

— Она уже делает это! Гони ее прочь, женщина. Твоя жизнь в опасности!

Софарита встрепенулась и попыталась выпрямиться. Она чувствовала слабость и тошноту. Лицо перед ней состояло теперь из одних глаз, огромных, зеленых, горящих. Гнев поднялся в душе Софариты высокой волной, и образ Алмеи, заколебавшись, исчез.

— Берегись! — сказал голос дрожащей Софарите. — Она еще вернется. Ты ее смертельный враг, и она не успокоится, пока не убьет тебя.

— Но кто ты?

Перед ней возник другой образ — лицо человека средних лет с обветренной кожей и глубоко сидящими темными глазами, в вышитой бусами повязке на черных с проседью, заплетенных в косу волосах. За повозку были заткнуты два орлиных пера.

— Я Одноглазый Лис, шаман анаджо, Первых Людей. Я пытался заговорить с тобой, когда ты пролетала над моей деревней.

— Я помню. Ты все слышал, что она мне говорила?

— Многое.

— Это правда? Мне суждено превратиться в кристальную глыбу, как и ей?

— Я недостаточно силен, чтобы сразиться с ней. — В голосе шамана слышалась печаль. — Я могу лишь скрываться от нее. Но я чувствую правду в ее словах. Несколько столетий назад с ней в самом деле случилось то, о чем она рассказала. Я был на Серой Дороге и видел это. Когда-то она была доброй, заботливой и пользовалась своей силой, чтобы лечить людей. Теперь она требует многотысячных жертв.

Ее жажда крови и смерти ненасытима.

— Я уничтожу ее, прежде чем умру.

— Кто-то должен ее истребить, иначе мы все умрем.

Где Талабан?

— Это имя мне незнакомо. Он аватар?

— Капитан черного корабля. Ему ведомо, где состоится последняя битва.

— Где же?

— Я этого пока не знаю, но Талабан будет знать, когда время придет. Он и Пробный Камень станут на горе, как факелы, разгоняющие тьму.

Голос шамана умолк, и Софарита осталась одна.

Одна — и перед лицом близкой смерти! Она столько всего хотела сделать в своей молодой жизни! Найти любовь и завести семью. Построить дом в горах, у водопада, и разбить рядом цветник. Нехитрые мечты, которыми она утешалась в первый год своего вдовства. На свой лад она любила мужа. Верис был хороший человек, только немолодой уже — на двадцать лет старше ее. Их брак устроил отец, потому что земля Вериса граничила с его наделом, и дал за дочерью два заливных луга.

Софарита не возражала, потому что знала Вериса с пеленок.

Он был добрый и посмеяться любил. В любви он был нежен, и Софарита научилась получать удовольствие от его ласк. В свое последнее утро, через одиннадцать недель после свадьбы, он, уходя в поле, поцеловал жену в щеку, но с порога вернулся и обнял ее.

— Ты сделала меня счастливым в первый раз за всю жизнь, — были последние слова, которые она от него услышала.

Через месяц после его смерти она простудилась, и ее стал мучить надрывный кашель. Она худела, и силы ее таяли. В то время она почти смирилась с неизбежной смертью, но теперь — нет.

Волшебный камень аватаров вновь зажег в ней мечты и надежды. Неужели им суждено угаснуть таким жестоким образом? Простая деревенская жизнь не оставляет человеку времени, чтобы проникнуться иронией судьбы, но сейчас Софарита ощущала эту иронию очень остро.