|
"Слава богу, что я купила в аэропорту сигареты, - вспомнила она, - здесь это стоит безумных денег". Глоток кофе без сахара, ломтик сыра и затяжка любимыми сигаретами Пола - солдатскими "Лаки страйк" - рождали иллюзию безвременья; несколько раз Криста ловила себя на мысли, что вот-вот крикнет: "Па!" Это было ужасно; иллюзии разбиваются, как зеркало, - вдрызг, а это к смерти, с приметами и картами нельзя спорить. В воскресенье Криста достала стопку бумаги из нижнего ящика шкафа, оточила карандаш, нашла папку, в которой отец хранил чертежи, и снова устроилась возле окна, составляя график дел на завтрашний день; отец приучил ее писать рядом с каждым намечаемым делом - точное, по минутам, - время: "Это очень дисциплинирует, сочетание слов и цифр символизирует порядок, вечером будет легче подвести итог сделанному". Своим летящим, быстрым почерком она записала: 9.00 - магистратура, карточки, работа, пособие. 9.45 - юрист. 11.00 - университет, лаборатория, докторантура. 12.15 - редакция. 13.15 - ланч. 14.00 - телефонная станция, оплата включения номера. 15.00 - страховка. 15.30 - поездка в порт, на яхту. 16.30 - куда-нибудь в кино, до 21.00. Но все равно в десять я буду дома, подумала она, в пустом доме, где жива память о том, чего больше никогда не будет; а без прошлого будущее невозможно... Криста взяла с тумбочки Библию; перед сном мама обычно читала несколько страниц вслух, будто сказку Андерсена, порою пугаясь того, что слышала; Криста открыла "Песнь песней" и, подражая матери, стала шептать, скорее вспоминая текст, чем читая его: - Вот зима уже прошла, дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки, и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, прекрасная моя возлюбленная, выйди! Голубица моя в ущелии скалы под кровом утеса! Покажи мне лицо твое, дай услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лицо приятно. Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвету. Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями. Доколе день дышит прохладою и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор. На ложе моем ночью искала я того, кого любит душа моя, искала его и не нашла. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его и не нашла... Криста слизнула со щек слезы острым, кошачьим языком (почему у всех женщин одинаковые языки? У мужчин... У Пола он лопаточкой, желтый от курева), поднялась, быстро, как-то даже лихорадочно оделась и вышла на улицу; не бойся, сказала она себе, ты живешь в свободном городе, здесь нет немцев, нет комендантского часа, иди, куда хочешь, иди в центр, сядь в кафе и закажи себе чего-нибудь выпить, ведь иначе не уснуть, нет ничего страшнее , привычки, как ужасно, когда любовь делается привычной. |
