– В научных целях?

– Да! Во имя науки!

Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я покраснела – разумеется, но потом, к удивлению нас обоих, захихикала.

– Полагаю, я дала тебе разрешение поводить эксперимент на твое усмотрение.

Грейсон так широко улыбнулся, что его редкая ямочка проступила во всей красе.

– Поверь мне, Эйвс, это сто процентов необходимо.

Второй поцелуй кардинально отличался от первого. Я думала, тот был изумительным – идеальный первый поцелуй, – но этот сразил меня в ином ключе. В нем смешались жар, страсть и нетерпение – Грейсон явно ждал этого слишком долго.

Он подался вперед, прижимаясь ко мне всем телом, и я ощутила уже знакомый прилив жара, который охватил меня, когда мы танцевали. Грейсон положил ладонь мне на щеку, и мои руки инстинктивно обхватили его шею.

Через мгновение он отстранился и подразнивающе спросил:

– Вульгарно?

Впервые в жизни я не чувствовала стеснения.

– Определенно, – ответила я, притягивая его обратно к себе. – Очень, очень вульгарно.

Грейсон засмеялся, а затем убрал с лица мою новую челку и снова меня поцеловал. Уверена, на сей раз останавливаться он не собирался. И я не возражала.

Только его язык проник в мой рот и я решила, что французский поцелуй – это потрясающе, как голос Эйдана ворвался в пузырь, в котором мы находились. Согласно правилам дома, мы оставили дверь в спальню Грейсона открытой. Мы оба об этом забыли – кто бы мог подумать, что нам понадобится уединение? И в итоге не успели отстраниться до того, как вошел Эйден.

– Эй, Грейсон, я тут подумал, ты будешь рад узнать, что я расстался с… – ахнув, он замолк на полуслове.

Я мигом села. Вся кровь отлила от лица.

Грейсон вздохнул и тоже поднялся.

– Эйвс, ты так хорошо держалась, не паникуй теперь. – Он посмотрел на своего брата и сухо проговорил: – Очень вовремя. Не мог бы ты закрыть дверь с той стороны?

Но Эйден не ушел. Его лицо раскраснелось от гнева.

– Как ты посмел ею воспользоваться! Это же Эйвери, Грейсон! Из всех девушек на свете, как ты мог трахаться именно с ней?

– Я не спал с ней, – еле сдерживаясь, ответил Грейсон.

– Нет, – выплюнул Эйден, – ты всего лишь пытался ее трахнуть.

Я не могла поверить, что он на самом деле это сказал.

– Эйден!

При звуке моего голоса Эйден обратил всю ярость на меня.

– Как ты могла на это клюнуть, Эйвс? Ты ведь тысячу раз видела, как он проделывает это с другими?

У меня перехватило дыхание. Его разочарование и отвращение ранили меня до глубины души.

– Я считал тебя умнее, но, очевидно, ты такая же, как все. Поздравляю. Каково быть последним завоеванием Грейсона Кеннеди?

Из глаз хлынул непрекращающийся поток слез. Я встала с кровати и пробежала мимо парней за дверь. Оставалось только надеяться, что Грейсон принесет мой рюкзак завтра в школу, ибо возвращаться за ним я уж точно не собиралась.

– Эйвери! – крикнул Грейсон. Я не остановилась, но, летя вниз по лестнице, снова услышала его голос: – Идиот! Сколько раз тебе нужно разбить ей сердце?

Вся в слезах я ворвалась в кабинет и бросилась к Шерил.

– Эйвери? – ахнула она, обнимая меня.

– Можете отвезти меня домой?

– Конечно, дорогая. Что случилось?

– Я просто хочу уехать.

Не отпуская меня, Шерил потянулась за сумочкой, но Грейсон ее остановил.

– Мам, позволь мне, – тихо произнес он.

Шерил вгляделась в мое лицо в поисках одобрения, но Грейсон не дал мне и шанса на протест. Он вытащил меня из объятий своей мамы.