– Мы можем пересесть, – решил подыграть я. – Или вовсе уйти. Время позднее…

– А тебе надо быть вовремя в постельке?

– Намекаешь? – я метнул демонстративный взгляд на свою спутницу. – Должен огорчить – эту ночь я проведу там, где мое присутствие будет нужнее. А вот вы…

– А что мы? – начал было зачинщик. – Мы тоже там, где считаем нужным быть.

– А вы нам мешаете отдыхать.

– Может быть, – шепотом начала Рута, явно догадывающаяся о том, что сейчас будет, – нам…

– Уйти? – подсказал я. – Брось. Они нас так просто не отпустят. Этим ребятам хочется подраться, разве не видно? И парень в рясе кажется им вполне подходящей жертвой. Тем более, что парень – в рясе инквизитора, а эту братию по традиции не любят. Лишним поводом к этой нелюбви выступает наш общий знакомый из заднего ряда, который, однако, не лезет на глаза и правильно делает.

Я нашел взглядом Брашко и приветливо помахал ему ладошкой. Парень побагровел.

– Ты… – зачинщик выступил вперед, – ты знаешь, кто ты…

Вопрос был провокационным. Ни один ответ не устроил бы всех. Либо эти парни, либо моя совесть нашли бы, к чему придраться.

– Знаю, – кивнул я. – А вот знаете ли вы все, кто вы?

– Да!

– Сомневаюсь. На данный момент вы пока еще – никто и ничто, – переждал волну возмущенного гула голосов и продолжил, чуть повысив голос, – но если будете продолжать в том же духе, станете подозреваемыми и соучастниками преступления. И тогда разговаривать с вами буду уже не я и не здесь.

– Мы можем выйти, – предложил зачинщик.

Тоже предсказуемо. Прямой намек – мол, подождем снаружи, не ночевать же ты тут останешься! В мое время большинство мужчин воспринимали это как вызов, не принять который нельзя. Но в мое время студенты не задирали людей без оружия и не приставали к инквизиторам. Тут что-то иное. И причина не только в Брашко, который все это время скромно помалкивал и не делал попыток вмешаться. Неужели, дело во мне? Неужели меня опять хотят убить, довершить, так сказать, то, что началось в Хочеве? Тогда орудием убийства была влюбленная Томила, едва не наградившая меня заражением крови, а теперь – банальная студенческая драка. И концов не найти – кто в свалке поймет, чей именно нож вошел в живот?

Ох, как же мне это не нравится!

– Выйдем мы, – я строго кивнул Руте, мол, не упрямься. – Время позднее, девушке пора домой…

– Уверен? Может быть, она захочет остаться?

Банально. Предсказуемо. Даже скучно.

– Если она останется, тогда уйду я.

Девушка дернулась, словно хотела вмешаться.

– Сбежишь, как трус…

– Отправлюсь за ночной стражей, чтобы арестовать вас всех за попытку покушения на инквизитора, – огрызнулся в ответ. Ох, как же не хотелось прикрываться этой организацией! Я ведь не по доброй воле вступил в ее ряды и до сих пор мечтал вернуться к прежней жизни простого, ничем не примечательного некроманта. А тут получается, что без Инквизиции за спиной я сам ничего из себя не представляю. Маменькин сынок, да и только.

– Трус.

– Я просто не хочу вас убивать.

За это по головке не погладят уже меня. И – да, в этом случае со знаком инквизитора можно распрощаться, но лишь для того, чтобы предстать перед судом как убийце. Конечно, в деле будут найдены смягчающие обстоятельства – но лишь для того, чтобы заменить смертную казнь заключением в монастыре.