Кирисин посмотрел на сестру, потом на себя. Они оба вымылись и оделись в чистый комплект одежды — свободно–облегающие штаны, рубашки с капюшоном и мягкие сапожки, так любимые большинством эльфов. Они были презентабельны, если не впечатляющи. Но в любом случае не могло быть и речи о том, чтобы произвести впечатление на членов Верховного Совета и Короля. Все знали, кем они были. Все знали, что они не были незнакомцами.

Тем не менее, Кирисин чувствовал себя немного не в своей тарелке.

Он поправил свой широкий пояс. Оружейные петли висели ослабленными и пустыми. На нем не было ничего, даже длинного ножа. Если им понадобится оружие сегодня ночью, они окажутся без него с голыми руками.

Даже в этом случае, Кирисин хотел, чтобы у него было хотя бы одно лезвие.

Он не мог объяснить это дурное предчувствие, ноющее беспокойство, источник которого оставался неизвестным, но тем не менее оно присутствовало. Он почувствовал себя глупо, позволяя тревожить себя, и грубо отбросил это ощущение.

Когда они прибыли к зданию, в котором размещались палаты Совета, они обнаружили стражников, стоявших возле дверей, вооруженных и настороженных.

Здание было большим, круглым строением из перекрещивающихся бревен, расположенных между огромных старых елей и скрепленных уплотняющим составом.

Крыша была высокой и куполообразной, пол сделан из досок. Вход осуществлялся через пару широких двойных дверей, открывающихся в коридор, который образовывал внешний обод колесообразного здания и окружал сами палаты, которые размещались в середине. С внешней стороны здание не сильно отличалось от окружавшего леса, но внутренняя часть, где располагались палаты, была гладкой и отполированной, приют спокойного и мягкого света.

Стражники сразу же узнали Симралин и пропустили ее через двери в коридор.

Кирисин следовал за ней, не отставая ни на шаг. Уже внутри, они вплотную подошли к Трэйджену. Задумчивое лицо большого эльфа стало еще темнее этой ночью, когда он нахмурившись приветствовал Симралин.

— Мы ожидали тебя здесь немного пораньше.

Кирисин оглядел мимо него туда, где на скамье около внутренней стены сидели две фигуры, почти теряющиеся во мраке темного пространства, которое они заняли между скобами бездымных факелов.

Одна оказалась крошечной девочкой, существом настолько иллюзорным, что появись здесь сильный порыв ветра, она исчезла бы с ним. У нее были длинные синеватые волосы, темные как омут глаза и бледная как мел кожа. Она носила одежду, которая казалась свободной от ее тела, как мох на ветках деревьев, как какая–то часть ее самой, а не что–то носимое. Она взглянула на него с любопытством, которое быстро сменилось узнаванием — что вообще не имело смысла, потому что он никогда прежде ее не видел.

Вторая была молодой женщиной, старше и сильнее, у нее была коричневая кожа, черные волосы, тяжелые и бросающие вызов глаза, когда она посмотрела на него. В своих руках она держала черный посох, из отполированного по всей длине дерева, от конца до конца покрытый вырезанными символами, которые он не распознал. Он снова посмотрел на нее и она отвела взгляд. Ее глаза больше не были такими темными и сердитыми; вместо этого, они просто выглядели усталыми.

— Что случилось? — спросила Симралин Трэйджена.

Тот проворчал:

— Праксия еще не научилась вести себя. Она попыталась забрать посох у Рыцаря. Я сказал ей не делать этого, но она настаивала, что это оружие, а его нельзя носить в присутствии Короля.