|
25 июня Синод получил высочайший указ: все исповедания объявляются равноправными с государственной господствующей религией, обряды православной церкви отменяются, церковное имущество отбирается в казну. Этот наскоро состряпанный указ и нелепый разговор царя с Дмитрием Сеченовым произвели на знатное духовенство удручающее впечатление. Официальная церковь оказалась, подобно гвардии, во враждебных отношениях с царем. 3 В один из дней придворный бриллиантщик Иеремия Позье получил приказ явиться ко двору в Ораниенбаум. Дальновидный француз прихватил с собой брошь из бриллиантов для Елизаветы Воронцовой и рано утром явился в Ораниенбаумский дворец, в помещение графини. - Встала ли графиня? - спросил он горничных. - Нет, мсье... Графиня еще не встала, но и не спит, потому что не в духе. - В таком случае я уеду. - Что вы, что вы!.. Мы уже доложили о вас. Благоволите подождать. Через несколько минут Позье был введен в помещение графини. Она сидела пред туалетным столиком. На ее полных губах капризная гримаса, в глазах любопытство и простоватое ожидание подарочка. Позье расшаркался, пытливо вглянул на нее и поцеловал руку. - Вы не в духе?.. Поэтому - разрешите мне откланяться. - Нет, ради бога! - и она вскочила со стула. - Что вы принесли мне хорошенького? - У меня ничего нет для тех, кто не в духе, - шаркнув ногой, подобострастно изогнулся француз. Она с хохотом кинулась к нему, принялась обшаривать его карманы. Чрез потайную дверь неожиданно появился в халате царь. - Что это значит? - пожимая плечами, полугневно, полуигриво спросил он. - Ваше величество! - воскликнул Позье, целуя протянутую царскую руку. - Я очень рад, что вы изволили явиться ко мне на выручку. Я хотел показать графине одну изящнейшую вещь, но графиня не в духе, и я отказался от своего намерения. - Прекрасно сделали, Позье. Не давайте ей, отдайте мне. Позье двумя перстами извлек из кармана маленький футляр и со всей грацией француза протянул его императору. Елизавета Романовна сделала быстрый маневр завладеть вещичкой. Позье ловким вольтом руки обманул графиню, и вещичка чуть-чуть не досталась императору, но Елизавета Романовна успела схватить руку ювелира, француз перебросил футляр в другую руку. Тут зачалась шумная возня. Брюхатенький француз с сувениром в поднятой руке, пыхтя, крутился волчком, возле него с ловкостью откормленной ярославской телки подпрыгивала и трясла телесами графиня, тщась перехватить сувенир. Глаза ее горели, как у кошки пред мышонком. А царь-цапля тоже бегал вокруг Позье, кричал: "A moi, monsieur, a moi", и с наскока, едва не опрокинув и Позье и графиню, вдруг выхватил футляр. Позье улыбался и сипло дышал. Елизавета Романовна, притворившись обиженной пай-девочкой, надула губки. Царь с выражением проказливого школьника показывал ей язык и рассматривал сверкавшую бриллиантами дорогую брошь. - Дарю тебе, Романовна! - сказал он торжественно-насмешливым голосом. - Но с условием, чтобы ты развеселилась. Графиня с жадностью схватила подарок и ушла. Петр заказал ювелиру несколько вещей к своим предстоящим именинам, велел передать ему ключ от драгоценных вещей в петербургском дворце с наказом почистить их и доставить сюда. Деловой разговор окончен. Позье приготовился поцеловать Петру руку и выйти, но Петр сказал: - Куда вы спешите? Вы сегодня останетесь здесь. |
