|
Петр ахнул и упал. Пьяный Орлов, перекосив рот, горой рухнул на него, придавил ему коленом грудь и с остервенением впился страшной рукой в его шею. Поднялся кавардак. Все кинулись к Орлову, тащили его прочь, озверелый мопс яростно рвал его штаны. Петр хрипел, бился затылком об пол, в страшной предсмертной гримасе показал Орлову окровавленный язык, затрясся и вдруг утих. Еле переводя дух, весь облившийся потом, с потемневшим рубцом на щеке, Орлов поднялся, отрезвевшими глазами посмотрел на жалко скорчившегося Петра и, опрокидывая мебель, стал медленно пятиться. Он тяжко пыхтел, разинув рот, вытаращенные глаза его мутнели, дрожащими руками он судорожно хватался за бока, за щеки, сжимал крепко виски, как бы стараясь очнуться. Потом из его пасти полез грохочущий сумасшедший хохот. Все замерли, страшась приблизиться к обезумевшему великану, все были как в бреду. - А-а-а, - в отчаянии выл Орлов; бешеная сила вступила в него: он схватил кресло - и об пол, опрокинул стол, сгреб дубовую скамью и брякнул о камин, скамья вдребезги, из камина полетели кирпичи. Гости, сшибая часовых, - опрометью вон. Остались Шванвич и Федор Барятинский. - Алеша, Алеша, - дружески взывали они к Орлову. Тот сказал полоумно: "Ась?" - забился в угол, уткнулся лбом в стену и принялся тонкоголосо выскуливать: - Что мы натворили... Господи, господи!.. Прости окаянство мое! Но вот в его раздавленном сознании мелькнула не плаха с топором, а острое ощущение надежды: он не убийца, он герой... И уже великие милости сияют, блещут пред его глазами. Он весь собрался в стальной комок, облегченно передохнул и сразу протрезвел рассудком. Глава XVII ПЕТРА ПОХОРОНИЛИ КАК ПРОСТОГО ОФИЦЕРА. В НАРОДЕ ПОШЛИ ТОЛКИ 1 В шесть часов вечера из Ропши во весь опор прискакал в Петербург гонец. Екатерина обедала в тесном кругу придворных, весело болтала, была, как всегда, остроумна. Ей подали запечатанный пакет с надписью: "Весьма секретно, в собственные руки ее величества, от кн. Барятинского". Она бегло прочла записку, задышала взволнованно, поднялась: "Пардон, я на минутку" - и, продолжая улыбаться, удалилась к себе. Вскоре к ней был позван Панин. Он нашел Екатерину плачущей. - Бывший император мертв, - сказала она, сдерживая слезы. - Великая государыня! - удрученным голосом воскликнул Панин и, схлестнув в замок пальцы, поднял к потолку взор. - На свете все превратно... Маловременная жизнь наша непостоянна, надежды обманчивы. Мужайтесь, государыня... - Я потрясена этою смертью как женщина и поставлена в ужаснейшее положение как императрица. О, какая поистине трагедия! Прочтите, Никита Иваныч, записку... Панин с брезгливой миной взял лист серой неопрятной бумаги с оборванным уголком, надел очки. Пьяной рукой Алексея Орлова было написано: "Матушка милосердная государыня. Как мне изъяснить, описать, что случилось, не поверишь верному своему рабу; но, как перед богом, скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как это беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка - его нет на свете... Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на государя. Но, государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федоровым; не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня хоть для брата. Повинную тебе принес и разыскивать нечего. |
