|
.. Эх, сынок, родная моя кровушка... Впереди толпы, обнявшись со своей матерью, обливалась слезами красивая девушка, невеста замученного. - Вот, братцы, подивитесь, какую издевку допустил сучий барин над капралом ее величества! - гулким басом выкрикнул корпусный с большими рыжими усами солдат в артиллерийской форме. "Да ведь это никак Перешиби-Нос", - мелькнуло в мыслях Пугачева. - Снимай с петли, нечего полицию дожидаться! - скомандовал усач. - Где мундир с медалями, нужно приодеть да и в гроб класть... Эти слова ударили плачущей матери в сердце, она взвизгнула и замертво повалилась с камня. Усач, перекрестившись и крикнув: "Режь веревку!" - подхватил мертвеца за ноги, а забравшийся на перекладину парнишка рассек веревку ножом. Мертвеца положили на солому. Кто-то подал усачу мундир покойного с тремя медалями за Цорндорф, Кунерсдорфскую баталию и за взятие Берлина. - Здоров будь, Перешиби-Нос, - и Пугачев тронул товарища за плечо. - Ой, да никак ты, Пугачев? - всмотревшись в лицо казака, изумился Перешиби-Нос. - Да какими это ветрами тебя к нашему берегу-то пригнало?.. - и зашумел: - А где сучий барин, где управитель?! Хватать всех прихвостней! Толпа, как отара овец, бросилась на гору, к помещичьему дому. А Пугачев с Семибратовым, всех опередив на конях, уже были возле каменных, с колоннами палат. - Занимай двери! Становись возле окон, чтобы мышь не проскочила... Вяжи дворню! - командовал Пугачев и первый, а за ним народ, бросился в палаты. Дворня разбежалась. Трясущийся старик-дворецкий в ливрее с позументами опустился на колени, заикаясь, сказал, что барин и барыня, как только ударили всполох, приказали заложить карету и угнали в город. - А управитель где? - Управитель тоже изволил уехать с барином, - сморщив бритое дряблое лицо, захныкал дворецкий. - Врешь! Чего врешь, старый лизоблюд! - звонко вскричали только что прибежавшие в хоромы мальчишки. - Мы не столь давно видали его... Он, немчура, холера, по барскому двору в колпаке совался. Рыжий дядя Митродор ударил дворецкого по уху, тот упал на четвереньки, под крепкими пинками крестьян заскулил, пополз в угол. Крестьяне, мужики и бабы похватали со столов подсвечники, тарелки, скатерти, стали срывать с окон кружевные портьеры. ...А толпа во дворе сшибала с амбаров, с кладовок, с каретника замки, вывозила экипажами, вытаскивала упряжь, ящики с вином, окорока, банки с вареньем, выкатывала бочки с медом, огурцами, моченой брусникой. - Ложи, ложи сюда!.. В одну кучу, - показывая костылем, кричал большебородый сухой старик в белом балахоне. Вырвавшиеся из псарни собаки с остервенением лаяли в сто глоток. Десяток псов с расколотыми черепами, с отбитыми задами крутились по земле, сдыхали в корчах. ...Отряд крестьян с дубинками ошарил весь двор, все закоулки, управитель - как сквозь землю. Удалее всех шныряли вездесущие ребята. И на крышах и под крышами, в колодец заглянули, в помойку слазили. Нет нигде. - Да, может, в лес утек, анафема, в рот ему ноги! - хрипел на бегу дядя Митродор с вилами под мышкой; он торопливо, с жадностью, перхая и давясь, уплетал барский пирог. Распахнули житницу. Огромная золотистая гора пшеницы. |
