|
., она согласна. Ей стало жалко, когда служительница культа, придав капле опиума форму поблескивающего цилиндра, отняла ее от огня и поднесла к отверстию трубки. И вот трубка подана Марио. Он прижал к ней губы, сделал глубокую затяжку. - Теперь ваша очередь, - сказал он, - Не выпускайте дым через нос, не задыхайтесь, не кашляйте. Дышите медленно и глубоко. - Я никогда этому не научусь. - Это неважно. Мы ведь просто решили поразвлечь вас. Служанка стала готовить вторую трубку. Снова коричневое солнце загорелось на конце волшебной палочки, набухающее, трепещущее, словно в чаянии грядущих наслаждений. "Наверное, вот так же набухает и трепещет там, во мне. - подумала Эммануэль. - Вот так же мое тело ждет удара, который вот-вот обожжет его. Как приятно чувствовать, как растет горячая влажность там внизу, по мере того как набухает и вырастает эта капля." Обряд ей понравился: ей казалось, что ее медленно и торжественно готовят к публичному любовному действу. Она крепко сжала свою грудь, она была на верху блаженства. Для полного счастья не хватало одного - присутствия рядом прекрасного существа, юного и послушного, с лицом самой невинности и радостно-бесстыдным, готовым на все телом. И она сама, и Марио, и Квентин медленно раздевались бы, забавлялись бы каждый с этим созданием по очереди или все вместе - как кому заблагорассудится, каждый по своему вкусу. Какая жалость, что ее ментор не предусмотрел этого! Она хотела упрекнуть его, но не решилась. И все-таки ей так хотелось прижать свои ноги к женским ногам, раздвинуть пальцами горячую влажную плоть, что даже китаянка показалась ей в эту минуту почти красавицей. Ей снова была предложена трубка. Огонек горел, но затяжки не получилось. Не было тяги, и китаянка снова пронзила красноватую жемчужину стальной иглой. Со второй попытки дебютантке удалось сделать маленькую затяжку. Довольная, она рассмеялась. - Мне нравится вкус, - объявила она. - А еще больше запах. Напоминает карамель, но только немного царапает горло. - Надо запивать чаем. Марио распорядился, служанка вышла и вскоре вернулась с тремя маленькими, расширяющимися кверху чашками без ручек и таким же маленьким кипящим самоваром. Чайник-лилипут был доверху наполнен зеленым чаем. Осторожно она плеснула туда кипящую воду и разлила по чашкам: зелье приобрело медный цвет. Мощный аромат поднялся над чашками: пахло скорее жасмином, чем чаем. Эммануэль прихлебнула, обожглась и вскрикнула. - Надо втягивать воздух губами одновременно с глотком, чтобы остудить чай, - наставительно сказал Марио. - Или, точнее, чтобы пить кипящий чай безболезненно. Вот так. И, взяв чашку, он с шумом втянул в себя воздух. - Но это же признак дурного тона, - возмутилась его сотрапезница. - В Китае это считается вежливостью. Возбужденная неведомым прежде опытом, Эммануэль хотела повторить его. - Я уверена, что на этот раз увижу потрясающие видения! Что мне может пригрезиться? - Ничего. С первого раза опиум не дает видений. Он только просветляет вас, избавляет от телесных недугов и психологической немощи. Во второй раз, чтобы был эффект, надо выкурить несколько трубок. - Ну, так я их выкурю! - Вы выкурите еще одну и все. Если сегодня вы пойдете дальше, то единственным удовольствием, которое вы получите, станет то, что я буду крепко обнимать вашу голову, пока вас будет выворачивать наизнанку. Эммануэль не очень огорчил запрет - новая трубка стоила ей приступа кашля и понравилась гораздо меньше. |
