|
В 1943 г. были введены «Ученические билеты», которые школьники должны были носить с собой, и довольно строгие, правда плохо соблюдавшиеся, «Правила для учащихся». Стали выставлять оценки за поведение и прилежание. В 1943 г. введено обучение детей с 7 лет, а также раздельное обучение мальчиков и девочек в мужских и женских школах, правда, далеко не повсеместное (в провинции его не было), а в 1945 г. в программы женских школ вошло рукоделие; введено ношение школьной формы, также далеко не везде. Тяжелое материальное положение сказывалось и на детях, и родительские комитеты собирали деньги, на которые наиболее необеспеченным детям приобретались обувь или одежда, вручавшиеся при всем классе. Поскольку в связи с войной и тотальной мобилизацией мужчин огромное количество подростков пошли работать, в 1943 г. стали создаваться вечерние школы в городах, а с 1944 г. – для сельской молодежи.
Крайне тяжелое материальное положение большинства населения вело к огромному отсеву учащихся: уже после четвертого класса многие, особенно в деревне, а также засидевшиеся в школе второгодники уходили работать, а после пятого класса шли в ремесленные училища, где было государственное содержание. Так, в 1945 г. в Москве из трех пятых классов едва удавалось сформировать два шестых, а из двух шестых – едва один седьмой. Для получения одного восьмого приходилось соединять учеников из трех-четырех школ, тем более что с 1940 г. образование в старших классах было платным (см. Плата за обучение). От 1920‐х гг. сохранилось усиленное идейное воспитание учащихся, дополненное в 30‐х гг. борьбой с врагами народа: изымались учебники с портретами Троцкого, Зиновьева и т.д. или они заклеивались бумагой, сплошь замазывались чернилами, вычеркивались их имена и высказывания и пр.; учеников, родители которых были арестованы как враги народа, прорабатывали на классных и комсомольских собраниях, пионерских сборах, требуя отречения от отцов и матерей. На уроках пения и собраниях разучивались патриотические песни. Тщательно контролировались классные и школьные стенгазеты. Все это продолжалось и в 40–50‐х гг. Во втор. пол. 50‐х гг. правительство вновь взялось за укрепление связи школы с жизнью: были введены уроки труда, ученики занимались столярным и слесарным делом, а затем проходили практику на шефствующих предприятиях. В 1962–63 гг. поступление в вуз было обусловлено наличием 2-летнего трудового стажа, и для «стажников», которым отводилось 80% студенческих мест, даже вводился отдельный конкурс. В 1956 г. было введено всеобщее 7-летнее (с 1958 г. – 8-летнее) образование, а с 1972 г. – всеобщее 11-летнее среднее. Жесткие требования к школе постепенно сошли на нет: школьников огульно принимали целыми классами в октябрята, пионеры и комсомол, ослаб идеологический контроль, второгодничество исчезло ввиду «перетаскивания» двоечников из класса в класс до выпуска из 8-го класса. Школа вместе со всей страной начала переживать застой. Во время Великой Отечественной войны в зоне немецко-румынской оккупации политика властей в отношении школы была крайне противоречивой и во многом зависела от местной инициативы бургомистров и пр. С одной стороны, А. Гитлер считал бесполезным и даже вредным школьное образование для коренного населения, которое должно было лишь уметь читать, писать и считать до 1000. С другой – оккупационные власти ставили задачу дебольшевизации населения, прежде всего молодежи. В крупных городах вводилась должность «представителя Министерства пропаганды по школам», контролировавшего отделы просвещения городских управ. |
