– Их нигде нет. Возможно, они арестованы или убиты.

– Думаете, все зашло далеко? – поинтересовалась Хоффман.

– Они действуют очень по‑русски. – Ученый развел руками.

– Я буду занята примерно еще час. Предложите им встретиться с нами через полтора часа.

– Лучше пусть они сами назначат время, а потом немного подождут, – предложил Римская.

– Это ваше дело.

Джудит смотрела, как высокий мрачный математик выходит за дверь, а затем уставилась на голую стену над столом Энн. Секретарша ушла на ленч в кафетерий.

– Только тридцать секунд, – прошептала Хоффман, сосредотачиваясь.

Она стояла в одиночестве, размеренно дыша, слегка постукивая пальцем по краю стола, отсчитывая время по неким внутренним часам. Когда прошло полминуты, она крепко зажмурилась, затем широко открыла глаза, глубоко вздохнула и повернулась к двери конференц‑зала.

Глава 40

Трубоход медленно скользнул за вторую стену. С другой стороны, начинаясь, примерно, в километре от стены, параллельно ей, на голой, бронзового цвета, поверхности располагались ряды темных структур. Каждая крепилась на квадратном основании со стороной, примерно, в двести метров, поднимаясь ступенями вверх, причем каждый уровень слегка изгибался, образуя круглую пирамиду.

– Смотрите. – Хайнеман махнул рукой вперед. Поверхность была покрыта движущимися огнями, перемещавшимися вдоль трасс, расположенных на множестве уровней, словно сверхплотная сеть автострад. – Мы не одни.

– Как далеко мы забрались? – спросила Кэрролсон.

– Семьсот семьдесят тысяч километров, плюс‑минус два, – сказал Хайнеман. – Гарри, можешь немного посидеть за пультом? Мне нужно кое‑что проверить.

– Мы будем продолжать двигаться вперед со скоростью девяносто или сто километров в час? – спросил Лэньер.

– Примерно так. Мне как‑то немного не по себе при мысли о встрече с местными жителями, кто бы они ни были.

Хайнеман покачал головой, выбираясь из кресла. Они снова прибывали в невесомости, двигаясь с постоянной скоростью.

– Что должно нас беспокоить – я имею в виду, кроме очевидных причин? – спросила Фарли.

– Может вполне хватить и очевидных причин, но, честно говоря, меня беспокоит наше движение вдоль сингулярности. Я вдруг сообразил, что кто бы ни был там внизу, им могут не понравиться путешествующие таким образом. Может быть, у них есть свои такие же средства передвижения. Может быть, что‑то еще. Так или иначе, если мы будем двигаться со скоростью восемь или девять километров в секунду и с чем‑нибудь столкнемся, могут быть неприятности. Этого достаточно, чтобы обвинить нас в нарушении правил движения, верно?

– Я об этом как‑то не думал, – улыбнулся Лэньер, устраиваясь в пилотском кресле.

– Да, теперь, когда у тебя в голове несколько прояснилось… – Хайнеман строго посмотрел на него, а потом хлопнул по плечу. – Девушки, давайте посмотрим, что все это значит.

Они заменили часть приборов в гнездах, расположенных вдоль всего самолета, и установили дополнительные датчики в до сих пор не занятых гнездах. Лэньер смотрел на поверхность коридора, захваченный движущимися огнями. Даже в бинокль он не мог различить какие‑либо детали, кроме ярких пятен, контрастирующих с черными трассами.

Что‑то большое и серое закрыло обзор, и он убрал бинокль. Диск диаметром по крайней мере в полкилометра медленно плыл на юг. Другой диск двигался тем же курсом в двадцати или тридцати градусах к западнее.