– Мне с первым российским императором не равняться, но что смогу, то сделаю.

– Отлично. Надеюсь, недели вам хватит.

Скрепляем договор крепким рукопожатием.

В расположение возвращаюсь чуть навеселе после рюмки коньяка и на позитиве. Пытаюсь формулировать в голове будущее руководство. Мысли теснятся, забегая друг за друга, не хотят выстраиваться в нужный ранжир.

Расположение встретило меня настороженной, внимательной, даже тревожной тишиной. Бойцы замерли с невысказанным вопросом на лицах.

– Все нормально, братцы. Мы все признаны героями.

– Ура!!! – несется над палатками.

– Качать господина штабс-ротмистра! – Это из Буденного прет энтузиазм.

Несколько минут борюсь с собственным вестибулярным аппаратом, взлетая вверх и вниз на руках своих бойцов.

– Да отпустите же, черти! Укачаете! – кричу им на очередном взлете вверх.

Бережно ставят на землю и оправляют сбившуюся форму. Кузьма обтряхивает от пыли и подает слетевшую фуражку.

– Вашбродь, – Бубнов расправляет согнутым пальцем усы. – Не побрезгуйте выпить с нами. От чистого сердца, от всего обчества.

Старший унтер протягивает мне стопку водки. В руках у остальных весело булькают фляги и кружки.

Эх… пошла неуставщина и панибратство. Тут главное, если не можешь помешать безобразию, возглавь его и направь в пристойное русло. Без ущерба для интересов службы и дисциплины.

Утреннее пробуждение приходит вместе с жутким похмельем.

В глаза словно песок насыпали, во рту одновременно пустыни Каракум и Кызылкум, голову стягивают тугие обручи пульсирующей боли. Ох, до чего же хреново… Как же я умудрился вчера так нахреначиться дешевой китайской водкой маотай в компании своих друзей и подчиненных?

Пытаюсь пошевелить языком, но даже разлепить пересохшие губы почти невозможное усилие. Изо рта вырывается не то стон, не то хрип.

– Гх-р-з-узьм-м-м-а-а-а!..

Глаза не разлепить, но по звуку шагов понимаю, что Скоробут склонился надо мной и пытается понять, что нашему благородию надо.

– Вашбродь, вам бы еще полежать… Я сейчас тряпочку холодную на лобик…

– Гхр-з-п-и-и-ть… води-и-и-цы…

– Вашбродь, не надо водицы вам… Я сейчас… мигом.

– С-с-с-тоять!!!

Нечеловеческих усилий стоит принять полувертикальное положение и сесть на постели, привалившись к стене. Я сейчас, словно Вий: «Поднимите мне веки!..»

Еще одно нечеловеческое усилие и открываю глаза.

Мамочка! Лучше бы я этого не делал. Такое ощущение, что перед лицом рванула световая граната.

На второй раз прошло с менее катастрофичными результатами. Светлые и темные пятна плавают передо мной, складываясь в фигуру моего дорогого денщика.

Скоробут мочит тряпку в плошке с водой, выжимает ее, но я оказываюсь быстрее – выхватываю плошку у него из-под рук и опрокидываю в жаждущую глотку.

– А-а-а!!! – Какое блаженство…

Вода орошает иссохшие горло и пищевод, прокатывается в желудок. Мать моя женщина! Что такое – новая волна опьянения накатывает на мозг и отключает меня.

Густая липкая пьяная пелена медленно смывается из моей головы. Отступает боль и жажда. Стремительно трезвею. Уже без всяких нежелательных спецэффектов открываю глаза.

Лукашин-старший, нашептывая что-то, совершает пассы своими пальцами вокруг моей многострадальной головы.