|
Катюше стало совсем плохо. Наклонившись над ней, я услышала хриплый, прерывистый шепот: - Сумка, возьми, отдай, Виолетта, страшная, страшная, отдай... Женщина захрипела, изо рта потекла пена. Вошедшая Аделаида Петровна моментально выдернула капельницу и принялась делать искусственное дыхание. Откуда ни возьмись принеслась куча народа. В несчастную Катюшу втыкали шприцы, громыхали какие-то аппараты. Потом ворвались двое мужчин с чем-то похожим на утюги, стали прикладывать к голой груди бедняжки и кричать: "Разряд!" Тело подпрыгивало на кушетке, но на мониторе по-прежнему ползла прямая линия. Тут медики заметили меня и незамедлительно выгнали в коридор. Я села возле кабинета, крепко сжимая две сумочки - свою и Катюшину. Примерно через полчаса появились санитары с носилками, на которых лежало тело, с головой закрытое простыней. Аделаида Петровна высунулась в дверь и поманила меня пальцем. Как агнец на заклание, вошла я снова в уже знакомую процедурную. На кушетке валялись грязные, скомканные простыни, стоял ужасный запах. Медсестра Галя рыдала у окна, судорожно повторяя: - Не ставила капельницу, ей-богу, не ставила. Пошла в аптеку... - Прекрати, - оборвала стенание врач, - что, по-твоему, больная сама себе инъекцию ввела? И как можно перепутать бутылки? Что ты ей впустила, ну! Бедная Галя затряслась как осиновый лист и зарыдала пуще. Я решила вмешаться. - Это не Галя делала укол! Аделаида Петровна уставилась на меня во все глаза. - А кто? Святой дух? - Нет, конечно. Вошла женщина в белом халате и маске, наладила капельницу и ушла, я все в дырку видела! Галя подскочила ко мне и схватила за руку: - Пожалуйста, миленькая, дорогая, душенька, дайте свой адрес и телефон, вы единственный свидетель! Я отдала ей визитную карточку. Аделаида Петровна промокнула кружевным платком вспотевший лоб, сама сделала мне пункцию, оказавшуюся самым обыкновенным уколом, и усталым голосом протянула: - Вот ведь как бывает! Столько операций выдержала, шесть курсов химии! И на последнем уколе - аллергический шок! Ничего поделать не смогли. - Отчего это? - осторожно поинтересовалась я, глядя, как доктор аккуратно упаковывает пробирку с какой-то жидкостью. - Вскрытие покажет, - сообщила онколог, - скорей всего перепутали бутылки и ввели что-то совершенно неподходящее. Дело подсудное. Никак не пойму, что за медсестру вы видели? Высокая, крепкая, в хирургической маске? - Да. - Нет у нас таких. Девочки мелкие, маски не носят. И потом, в диспансере четкое разделение труда. Галя работает только в процедурном. Она делает уколы и капельницы. В другую смену приходит Лена. Больше никто не имеет права сюда даже заходить. Покачивая головой, Аделаида Петровна проводила меня почти до выхода. У подъезда в машине сидел Кешка. Мы поехали домой цугом - сын впереди в "Мерседесе", мать позади него в "Вольво". Конечно, он на бешеной скорости умчался вперед. Я же, как всегда, тащилась в правом ряду. Ну боюсь гонять по улицам, да и вижу не слишком хорошо. Сегодня голова была занята не дорогой. Перед глазами вставала веселая, радующаяся жизни Катюша, потом возникла кушетка, медсестра... Стоп! От неожиданности нога сама собой нажала на тормоз. "Вольво" покорно замерла. Сзади раздались гудки и нетерпеливый крик. Но мне было все равно. Я поняла, что показалось странным в облике девушки - ботинки! На ногах у вошедшей были самые обычные полуботинки черного цвета на шнурках, размера эдак сорок пятого. Ну покажите хоть одну даму с такой ножкой! Значит, капельницу наладил мужчина! ГЛАВА 2 Утром спустилась в столовую абсолютно разбитая. |
