|
Толстенькая блондиночка с огромными голубыми глазами. Ест она, как молодой волчонок, - все подряд, и побольше, пожалуйста. Никакие доводы в пользу стройной, красивой фигуры на нее не действуют. На письменном столе громоздятся пустые пакеты из-под чипсов и банановые шкурки. Больше всего девочка любит лакомиться чем-нибудь вкусненьким перед сном, в кровати. Наша сверхаккуратная домработница Ирка только вздыхает, глядя на вымазанные шоколадом наволочки и пододеяльники. Кешка разговаривает тихим голосом, а Маня всегда кричит. Сын любит лечь около десяти и встать в восемь, Маруська до двенадцати читает книжки и, если не разбудить, продрыхнет до часу дня. Полярно разные во всем, они нежно любят друг друга. - Мамусечка, - заорала Манюня, - как ты себя чувствуешь? - Прекрасно, детка! - Знаешь что, - возвестила дочь, азартно работая ложкой, - нам в Ветеринарной академии сказали, что онкология не болит и не чешется, так что у тебя точно липома, отрежут - и все. Я содрогнулась. Совершенно не хочу, чтобы от меня что-нибудь отрезали, даже липому! В столовую легким шагом вошла Ольга, жена Аркашки. Зайчик, так зовут женщину домашние, сурово взглянула на мужа и гневно спросила: - Кто разрешил Ваньке съесть целую шоколадку? Аркашка смущенно заерзал на стуле, потом попробовал подлизаться к супруге: - Заинька, смотри-ка, ты так здорово похудела! Моя невестка похожа на вязальную спицу, но отчего-то считает себя ожиревшей свинкой и вечно сидит на диете. Мелкий подхалимаж мужа не произвел на нее никакого действия. - Кто дал Ваньке шоколадку? - Я, - кинулась на помощь Маня, - я! Зайка с недоверием взглянула на девочку и покачала головой. - Какой шоколадкой угостила племянника? - "Аленкой". - Никогда не ври! - возмутилась Ольга. - Какой-то идиот, и я знаю, кто он, дал мальчишке гигантский "Фрутс энд натс", и теперь глупый ребенок похож на больного псориазом и все время чешется! Ее карие глаза метали молнии. Несчастный супруг вжал голову в плечи и постарался стать ниже ростом. - Ну я пошла, - протрубила Маня, - уроков назадавали! И она со скоростью молнии ретировалась из столовой, за ней понеслись собаки. Зайка продолжала буравить Кешку негодующим взглядом. Я предпочла оставить поле надвигающейся битвы, решив, не откладывая, съездить в организацию с милым названием ГУИН. В маленькой приемной не оказалось ни одного человека - ни посетителей, ни секретарши. Шесть пустых стульев, и все тут. Дверь с табличкой "Начальник" была распахнута настежь. Внутри маленькой комнаты виднелись стол и два стула. На одном сидела женщина лет пятидесяти, с приятным, интеллигентным лицом. На другом - звероподобный парень, весь в наколках. - Подумай сам. Горюнов, - тихо говорила женщина, - кто же разрешит тебе проживать в Москве. Ты ведь у нас особо опасный, так? - Так, - благодушно согласился парень. - Давай я тебе материальную помощь выпишу, справку дам и в Тверь отправлю. Устроишься на работу, может, хоть чуть-чуть на воле поживешь, зубы вылечишь. А то стыд смотреть, тридцати нет, а во рту одни пеньки. Ты уж сначала коронки поставь, а только потом за старое принимайся, а то опять в тюрьму беззубым попадешь. Воровать ведь не бросишь? Парень задумчиво почесал в затылке. - Имидж у меня такой - вор. А в Тверь ехать! Если бы все мусора такие были, как вы, Валентина Никаноровна, я точно бы завязал. Только вы такая одна на все МВД, взяток не берете, по зубам не колотите и как с человеком разговариваете. В Твери небось сразу бабки за прописку потребуют! - Не говори глупостей, - Горюнов, - сказала Валентина Никаноровна, - позвоню в Тверь, прослежу. |
