— Даже если ты знаешь, что я не смогу доставить тебе удовольствие?

— Причём тут это…

— При том, что… Впрочем, ты права. Давай просто спать.

Я приподняла голову, глянув ему в глаза. Они смотрели грустно, но в тот момент, когда он поймал мой взгляд, снова навесил дурацкую ширму. Я готова была разозлиться, но Антуан медленно потянулся губами к моему лицу. Сейчас поцелует… Поцелуй же меня, наконец… Чёртов маркиз! Но он только чмокнул в щёку, задержавшись на ней губами чуть дольше, чем полагается. Разочарование… И под моей рукой тоже ничего не шевельнулось. Чудес не бывает…

— Спокойной ночи, Алекс.

— Спокойной ночи, Антуан.

Ненавижу. Идиот. Придурок, импотент, высокомерный индюк. Нет, всё-таки зря я не свалила отсюда сразу, как только привезла из ресторана… Я ещё поплачусь за эту жалость!

Казалось, мои глаза закрылись всего на минутку, а потом раздался лёгкий стук в стекло двери. Я подхватилась, словно забыла, где и кто, а потом села в кровати. Антуана рядом не было, из-за шторки ванной раздавался шум душа, а во внутреннюю, со стороны дома, дверь стучали настойчиво и деликатно. Открыть? Затихариться?

Я встала, завернувшись в простыню, которую вытащила из-под одеяла, и подошла к двери. Антинеа, безупречная горничная, вытаращилась на меня, а потом скромно опустила глаза и сказала:

— Я принесла отвар трав для мсьё Антуана.

Открыв дверь, я приняла подносик с кружкой из её рук:

— Спасибо, я ему передам, как только он выйдет из душа.

Горничная помялась, но всё же продолжила:

— Там… Ужин… Я уберу тарелки?

— Мы не ели. Съедим на завтрак.

— Что вы?! — она глянула на меня чуть ли не как на врага народа. — Мсьё Антуан должен обязательно есть тёплое! Для его желудка…

— Ну так разогрейте и принесите, пожалуйста, — я метнулась к столику, поставила на него поднос и взяла другой, побольше, на котором стояло накрытое колпаком блюдо и полная сервировка на двоих, с затейливо свёрнутыми салфетками на тарелках и бокалами для вина. Бутылка розового «Шато д’Эсклан» грелась с вечера, но на вино мне даже смотреть не хотелось. Зря Антуан себе сюда хотя бы маленький холодильник не поставит! Я отнесла поднос Антинее, отдала со словами:

— Вот, пожалуйста и спасибо.

Она взглянула на меня как-то странно, и в глубине её голубых глаз я впервые увидела неприязнь. Ну и хрен с тобой, золотая рыбка, даже если я тебе не нравлюсь.

Когда горничная удалилась, мне захотелось пошалить. Вот просто так. Я провела спокойную ночь в объятиях Антуана, сегодня мы едем в Париж, которого я пока ещё не видела, у меня есть ещё две недели на изъятие кольца — почему бы не побаловаться, как говорил Карлсон? Бросив простыню на кровать, я отодвинула занавеску ванной и вошла.

Космическая карма, а ведь я ещё никогда не видела маркиза голым! Ночью не в счёт, там я только рукой пошарила по животу. А тут… Он стоял под душем, чуть откинув голову, с закрытыми глазами, с водой, стекающей по телу… Аж ноги ослабели на пороге. Мать моя дура, какое тело!

Гладкое, кое-где слегка волосатое, подтянутое, но без той сухости, что присуща поборникам ЗОЖ и качалок. Есть и немного жирка, но такого — симпатичного! Мышцы… Дай бог каждому такие мышцы! Не бугристые, не вызывающие, а именно подтянутые, скрытые. Но если вдруг надо будет… Недаром он мне показался вчера тяжёлым! Мышцы весят больше жира.