— Как вы себя чувствуете?

Мне казалось, что я могу говорить нормально, но артикуляции не получалось, челюсти были, можно сказать, спаяны.

— Сейчас будет лучше... — сказала она.

Мне удалось улыбнуться... Она села на край дивана.

— У вас пневмония... Я испугалась, что придется вас госпитализировать. Решила, что если утром ваше состояние не улучшится...

Слова, которые она произносила, доходили до меня с некоторым запозданием, но все-таки я понимал их. Я попытался сосредоточиться. Мне надо объясниться... Почему, черт возьми, я не могу говорить? Ведь пневмония не осложняется кровоизлиянием в мозг.

— Это вы меня...

Больше я не мог сказать. Я догадался, это не паралич, а слабость.

— Да, это я вас выходила. Я работаю сестрой милосердия в одной из больниц Берна, сейчас на каникулах, к счастью... Я вводила вам сульфамиды...

— Долго?

— Два дня.

— Как вас зовут?

— Франсуаза.

Я слегка пошевелил пальцами. Она взяла меня за руку, и я сразу почувствовал, что мне стало лучше. Через мгновенье я заснул. Но теперь это была не кома, а добрый храп отца семейства.

Когда я проснулся, была ночь. Комната Франсуазы была наполнена розовым светом. Девушка готовила что-то на электроплитке. Это что-то испускало вкусный запах топленого масла, что приятно отозвалось в моем желудке. Я закричал:

— Франсуаза!

Настоящий крик вырвался из моих подмокших легких, и она прибежала с вилкой в руке, похожая на морскую богиню с трезубцем.

— Что с вами?

— Голоден!

Она засмеялась. В первый раз. Она очень хорошо выглядела. На ней были штаны из черного шелка и что-то вроде прямой блузы небесно-голубого цвета. Волосы были перевязаны лентой. Она походила на студентку, которая сдала все экзамены.

— Вам все лучше и лучше!

— Благодаря вам!

— Пф...

Да! То, что вы сделали, просто чудо! Разве вы не в курсе, что я опасный злодей?

— Злодей не стал бы прятаться в бассейне!

— Почему?

— Потому что злодей бы струсил!

Аромат топленого масла сменился запахом гари, и Франсуаза побежала на кухню.

Классная девушка! Подумать только, я ее никогда не видел, а она рискнула своей честью и безопасностью, чтобы вырвать меня из когтей полиции и смерти!

Она вернулась.

— Большие потери?

— Нет, котлета немного подгорела, это пустяки!

— У вас не будет неприятностей из-за меня?

— Никто не знает, что вы здесь!

— Ваши соседи?

— Я ни с кем не общаюсь.

— У вас нет дружка?

Ее нежный взгляд омрачился.

— У меня был жених... Он умер.

Ну, конечно! История, заставляющая плакать! Умерший жених! Драма на всю жизнь. Заметьте, это не мешает ей забавляться с другим. Но могила покойника — это священный сад. Она там льет горькие слезы, орошая увядающую герань.

Умерший является к ней в ореоле славы, наделенный всевозможными достоинствами... Между тем, если б он жил и работал в мэрии, в нем не было бы ничего от легендарного героя. Это был бы обыкновенный дурачок, который по утрам выносил бы помойное ведро и ходил бы за молоком... Он зарабатывал бы на хлеб насущный и имел бы такие развесистые рога, что с ними невозможно было бы путешествовать по Лапландии, потому что все северные олени бежали бы следом.

— Какая жалость. И с тех пор вы живете воспоминаниями?

— Да.

Я чувствовал, что она готова освободиться от этой власти.

— Вы поужинаете со мной?

— С удовольствием.

Она подкатила столик к дивану и поставила два прибора.