— Но то, о чем я хочу договориться, поможет тебе это сделать.

— В таком случае готов выслушать твое предложение.

— Ты в самом деле хочешь заполучить эти бумаги?

— Безусловно.

— Зачем?

— Затем что они позволят почистить администрацию города и округа.

— Но одновременно они испепелят твою партию.

— Это меня не интересует. Я окружной прокурор. Эти документы оздоровят тяжелую обстановку, которая сложилась в этом городе, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы они были предъявлены Большому жюри.

— Среди них есть такие, которые больно ударят по тебе, Фил.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? Это — крах моей политической карьеры. Меня освободят от занимаемого поста, а моя репутация будет основательно подпорчена.

— И несмотря на это, ты продолжаешь настаивать?

— Совершенно верно. Я лично никаких гадостей не совершал. Самое большое, что мне могут инкриминировать, — так это подверженность влиянию со стороны бессовестных людей. Возможно, смогут также доказать, что в прокуратуре имеются случаи коррупции; что те, кому я верил, предали меня; что они за деньги обеспечивали безнаказанность для негодяев. Это мне аукнется, но помешать этому я не в силах. Если эти факты вписываются в общую картину, то будут преданы гласности наряду со всеми другими.

Морейн задумчиво покачал головой. Прокурор взглянул на часы.

— Я предлагаю тебе сделку. Фил, — решился Морейн.

— Я уже это слышал, — ответил Дункан.

— Повторяю: я иду на сделку с тобой. Я передам тебе эти документы, точнее, я скажу, где находится портфель с ними, чтобы ты имел возможность представить эти бумаги Большому жюри. Но с одним условием: ты позволишь мне задать свидетелям ряд вопросов.

— Что это значит? — удивился Дункан.

— Я имел в виду свидетелей убийств Пита Диксона и Энн Хартвелл.

— Я не могу этого сделать, Сэм. Это не предусмотрено процессуальными нормами, было бы неуместно, а также…

— Хорошо, — поскучнев, заявил Морейн. — Тогда ищи документы сам.

Дункан нервно забарабанил кончиками пальцев по столу.

— Свидетелей должен допрашивать я, — напомнил он. — Это входит в мои обязанности.

— Но разве ты не можешь разрешить мне задать несколько дополнительных вопросов?

— Да, это я МОГ БЫ сделать.

— Тогда соглашайся.

Фил Дункан встал из-за стола и начал вышагивать, размышляя, по кабинету.

Внезапно он развернулся и сказал:

— Я понимаю, Сэм: ты что-то задумал. Посвяти меня в суть твоего плана. Барни не мог убить Диксона, поскольку находился в момент его смерти вместе с нами. Ты — точно в таком же положении. Но Натали Раис вполне могла это сделать. Ее отец также может быть преступником. Барни Морден в свою очередь мог “заказать” убийство Диксона за деньги.

— А Торн?

— Торн тоже, черт бы его побрал! Я не знаю, где он был, когда произошло преступление, но, на мой взгляд, он способен на все, лишь бы помешать Большому жюри ознакомиться с этими материалами. Вспомни, что и ты под подозрением. Если ты послал Натали Раис в дом Диксона, чтобы заполучить эти документы, а она, выполняя твое поручение, застрелила Диксона, то вы оба виновны в убийстве первой степени. Ты, однако, что-то затеял. Я не знаю, что именно, но хотел бы выяснить до начала заседания.

— Ничего конкретного не могу тебе сказать, — ответил Морейн, — поскольку сам еще не представляю, что нужно сделать.