– Да, – она постаралась, чтобы и ее голос был наполнен силой и царственным спокойствием. – Так же, как и ты меня.

– Почему вы пришли на этот остров?

Она выдержала паузу.

– Потому что такова моя воля.

Он умел выдерживать паузы не хуже нее.

– Но все эти острова принадлежат мне.

– Тогда назови себя!

– Я – Алэл, король Первозданных островов, слуга и повелитель пяти сущих стихий.

– Мы зовем эти острова Лютыми, – вполголоса и чуточку надменно обронила она, словно поправила нерадивого ученика.

– Тогда твоя воля разошлась с твоим разумом, – послышался насмешливый ответ.

Принцесса почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Луна светила ей прямо в лицо, и собеседник, кем бы он ни был на самом деле, сейчас пристально разглядывал ее, сам оставаясь в тени.

– Если этот остров – твои владения, то назови цену, и я заплачу тебе по‑королевски! – запальчиво крикнула она; и осеклась, потому что почувствовала, что в ответ сейчас прозвучит смех.

Но незнакомец не проронил ни звука. Молчание затягивалось.

– Чего же ты хочешь? – не выдержала все‑таки принцесса. – Войны? Если только так, то я завоюю этот клочок земли. Не сомневайся.

Вот тут‑то он и засмеялся:

– А я и не сомневаюсь. Ты бросишься в драку со сжатыми кулачками. Потому что ты просто упрямое, капризное дитя.

В его словах было столько отстраненной, замкнутой только в нем самом грусти, что мона Сэниа сдержала резкий ответ. Снова наступила тишина, и вдруг она поняла, что он вовсе не нагнетает ощущение величия, а пристально высматривает в ней что‑то необходимое.

– Ты приплыл сюда в ночной темноте не для того, чтобы потешаться над безоружной женщиной. Спрашивай. Я отвечу.

Он сделал было шаг вперед, но потом откачнулся и снова прислонился к мачте. Еще некоторое время помедлил.

– Ты говоришь со мною как равная с равным, – проговорил он задумчиво, адресуя слова скорее себе самому, чем стоящей перед ним незнакомке. – Ты понимаешь нашу речь, по на твоих плечах нет пернатого отродья, которого наши прапрадеды именовали кэррирегом. И ты не исчезла при моем появлении, как сделала бы любая женщина, рожденная на Величайшем‑Из‑Островов.

– Почему ты не решаешься просто спросить меня, кто я такая, король Алэл? Я дочь повелителя Джаспера, принцесса Сэниа.

Казалось, иного ответа он и не ожидал. Его поклон был сдержанным, ответ почти равнодушным:

– Я приветствую тебя, дочь владыки Величайшего‑Из‑Островов.

Ах, вот оно что. Ему нужно было подчеркнуть, что островной народ не признает ее отца своим королем.

– И, как равная мне по крови, но младшая по годам и опыту, – продолжал Алэл, – ответь мне, какая… дорога привела тебя сюда?

Ну конечно, по его интонациям чувствовалось, что вместо элегантного «дорога» он чуть было не употребил отнюдь не дипломатический термин «придурь». Островного королька следовало поставить на место.

– Мне просто некуда было лететь… Я изгнана из родной земли, – ответила она с обезоруживающей доверчивостью, неожиданной для нее самой.

– Летать, стало быть, ты умеешь… – пробормотал он и сразу же спохватился:

– Какая из подвластных мне стихий может помочь тебе вернуться на родину?

– Благодарю тебя, добрый король. Но преградой мне служит не сила, а данное мною слово.

– В чем же была твоя вина? – он снова спрашивал, как старший по возрасту.

– Я… нет, не я – мой супруг, звездный эрл Юрген из рода Брагинов, нашел способ освободить джасперян от власти тех, кого ты назвал пернатым отродьем, а мы именуем крэгами.