— Уходим? — спросил Прохоров.

— План остаётся без изменений. Ищем еду, после уходим. Ты сам понимаешь, что без пищи мы долго не протянем.

— А если нас найдут, то мы вообще… — панически начал было он.

— Если. Если, Артём. А без еды мы точно сдохнем. Чувствуешь разницу?

Пару секунд он думал над моими словами, потом кивнул.

— Для пятилетки у тебя слишком здравые рассуждения, — подметил Прохоров и отправился обыскивать комнаты.

— Первый комплимент в мой адрес? Хо. Не слабо. Можно сказать, что мы почти друзья, — буркнул я себе под нос, зная, что Артём точно услышит, и отправился вниз по лестнице.

Обыскав остатки первого этажа, я нашел пару зубных щеток, хозяйственное мыло, пару рулонов туалетной бумаги, складной нож. На кухне нашлась порванная пачка макаронов. Выглядели макароны паршиво, потрескавшиеся, покрыты зеленоватой плесенью. Брать я их не стал, зато поймал себя на мысли, что дом обыскали до нас и это явно были не твари.

Хорошо, что кухня смогла порадовать не только макаронами. Нашел две перевёрнутые банки — с солью и перцем. Соль и перец смешались в одну кучу. Более того, соль из-за осенней влажности срослась в единый кристалл.

Складным ножом ударил по кристаллу, разбив его на мелкие осколки, после чего засыпал их в одну из банок. Наконец-то еда станет намного вкуснее. Стоя у кухонного окна, я заметил, что рядом с домом лежит кусок синей ткани, а рядом с ним — автомат. Открыв окно, я выпрыгнул наружу, потянул ткань на себя, и она с трудом выскользнула из осенней грязи.

Этот мундир когда-то принадлежал гвардейцу рода Богдановых. Сейчас же от самого гвардейца остался лишь кусок изодранного мундира, ножны, перемазанные грязью, но в них вложен одноручный клинок. Потянул клинок из ножен — и на меня посмотрела блестящая сталь, по которой только начала распространяться ржавчина. Внутри ножен была то ли смазка, то ли жир — из-за этого меч так хорошо сохранился.

Приладил ножны на пояс и потянулся к автомату. Зараза. Обидно. Он сильно поржавел, но это не проблема, можно отчистить. А вот след от зубов, который погнул корпус автомата и заклинил затвор, уже никак не починишь. По крайней мере, мы с этим не справимся. Но паторы-то всяко пригодятся. Отщелкнул магазин и отправил его в рюкзак. Жаль, разгрузки бойца нигде не было видно, я бы не отказался от пары гранат.

Артём к этому моменту завершил обследование второго этажа и выбежал на улицу, найдя меня по звуку. Увидев меня в обновках, он завистливо присвистнул.

— Не слабо ты прибарахлился. — Артём взглядом указал на мой меч, а после протянул вперёд ворох тряпок, которые принёс с собой. — У меня только шерстяные носки и пара шарфов.

— Хочешь обменяться? — спросил я, потянув из ножен меч.

— Мне не нужны подачки. Сам найду, — гордо заявил Прохоров, а потом менее бойко добавил. — Можно, в рюкзак тряпки закину?

— Да, пожалуйста, — кивнул я и повернулся к нему спиной.

Артём закинул свои находки в рюкзак, и мы пошли обшаривать два одноэтажных дома. Прохорова отправил в дом, прижимающийся к железной дороге, а сам пошел в разместившийся рядом со знаком «деревня Исаковка». И снова внутри всё перевёрнуто. Готов спорить, что здесь порылись мародёры и вынесли всё ценное.

А, нет. Гляди-ка. Золотые серьги не тронули, хотя они лежат на видном месте. Странно. Но всю еду выгребли, подчистую. О! Топорик, совсем небольшой, плотницкий, но для детской руки идеален. Иди сюда, родимый! Переместил его в пространственное хранилище. В хозяйстве — всяко пригодится. Я направился в сторону приоткрытого люка, ведущего в подвал, как вдруг за спиной раздался топот.

В дом ворвался Артём. Глаза по пять рублей, тычет рукой в сторону деревни Исаковка, надрывно дышит.