- Ты же никогда ничего не говорила. Ты никогда меня ни о чем не спрашивала, - сказал он, глядя на нее. - Как ты могла такое совершить, Изабель? Почему ты это сделала? Ты понимаешь, какое ты чудовище?

 - Не устраивай сцен, Сэмюэл. - Голос жены был холоден как лед и без всяких эмоций. - Я сказала тебе, это лишь любезность с моей стороны. Чтобы ты не совершил подобную глупость в будущем.

 Кендрик остановился, посмотрел Изабель прямо в глаза.

 - Что ты говоришь? Неужели ты хочешь сказать, что ревнуешь?

 Она покачала головой, находя это предположение совершенно неуместным.

 - Конечно же, нет. У нас брак не такого рода.

 - Ясно, - с горечью сказал Кендрик.

 - Наш брак хорошо работает, Сэм.

 Изабель почувствовала, как адреналин снова потек в кровь, когда она начала говорить, произнося вслух то, что долгое время между ними являлось запретной темой. Это момент ее торжества. Ее победы. Она выложит ему все. Не он один имеет власть в этом доме. Он многим обязан ей.

 И пусть увидит, на что она способна, если он забыл. Она изжарит Роксану и его другие маленькие игрушки, которые он слишком уж откровенно вытащил на публику. Никто не может угрожать ее положению. Ни Роксана, ни Сэм - никто.

 - Ты знаешь, я ведь никогда не возражала против твоих связей Но на этот раз все иначе. Ты можешь поступать как угодно, пока это не отражается на мне.

 - И тебе все равно, если я встречаюсь с проститутками?

 Изабель махнула рукой, унизанной кольцами.

 - Да, совершенно.

 - И тебе безразлично, что я встречаюсь с другими женщинами? Что могу полюбить другую женщину?

 - До тех пор, пока ты не забудешь об осторожности. - Изабель отпила кофе. - Да Боже мой, Сэм Неужели я не знаю всех твоих девиц? Сколько их было? Восемь или девять? Так ведь? Не считая проституток. Я просто надеялась, что у тебя развито чувство самосохранения. Вокруг столько отвратительных болезней, возможная беременность твоих пассий, другие неприятности...

 - Ты все знала и ничего не говорила, - прошептал Кендрик.

 Женщина, сидевшая перед ним, казалась странной. Она как машина. Он не мог поверить, что перемены в Изабель настолько глубоки. Она выглядела так же, прежняя элегантная блондинка, но словно облицованная камнем. Безупречная скала. Это правда, что уже давно между ними нет близости Но почему-то он не осознавал этого. Или осознавал не полностью. И то, что он спал с другими, было как бы само собой разумеющимся. Ему стало страшно.

 - А почему это должно меня беспокоить, дорогой? Мы вполне преуспевающая пара.

 Сэм уставился на нее. Изабель говорила искренне.

 - А как насчет любви, Изабель? - тихо спросил Сэм.

 - Мы же когда-то любили друг друга?

 Она посмотрела на него спокойным, невозмутимым взглядом.

 - Это было очень давно.

 Он сделал еще одно, последнее усилие:

 - Изабель, не может быть, что ты говоришь правду.

 Нет. Должно быть в твоей жизни что-то большее, чем приемы, ленчи с женами влиятельных людей. Ты же не можешь быть такой поверхностной, мелкой. Ну скажи, что ты меня ненавидишь. Что ты ревнуешь к ней. Что ты хочешь, чтобы все это прекратилось. Скажи хоть что-нибудь.

 Намеренно медленно Изабель потянулась к своей сумочке, вынула оттуда серебряную пудреницу от Шанель, открыла ее со щелчком, посмотрела на себя в зеркальце, добавила пудры на кончик носа. Потом она закрыла пудреницу и повернулась к мужу.

 - А почему я должна говорить такое, Сэм? Это была бы ложь. - Она кивнула в сторону кипы газет. - Роксана хвасталась перед Джордан тобою.