– Эмилия, это неблагородно! – возмутилась бабушка.

– Ради счастья внука я пойду на всё.

– Эмилия, дорогая, – в тон ей ответила бабушка. – Столько лет прошло. Я уверена, что эта расписка недействительна.

– Действительна, – усмехнулась инора Линден, сам тон которой намекал, что она успела проконсультироваться у адвоката по этому вопросу. – И если нам не удастся договориться, вы выплатите по ней всё до последней медной монетки. Ещё и проценты за просрочку выплатите. А сумма там не маленькая.

Это я прекрасно помнила, потому что согласовать сумму для нас оказалось самым сложным – нужно было учесть, что из за мелких денег Линдены могут не захотеть идти на скандал, а слишком крупный куш вызовет подозрение.

– Вряд ли Каролина несёт ответственность за долги деда, – заметила бабушка. – А я как нибудь переживу, если мои счета заморозят, а имущество изымут. У меня его не так уж много, дорогая.

– Рассчитываешь, что этот долг не придётся выплачивать нынешнему супругу? – рассмеялась инора Линден. – Да, имущество инора Альтхауза останется в неприкосновенности, но всё, принадлежащее тебе, будет реквизировано, а на возможность выезда наложен арест. Что касается Каролины, то даже если суд решит, что она не ответственна за долги деда, вряд ли лорду фон Штернбергу придётся по душе информация о её отце. Дети неудачливых игроков имеют плохую наследственность. И внуки тоже, потому что расписка твоего мужа, Луиза, – карточный долг.

– Эмилия, душа моя, неужели ты нас шантажируешь? – неверяще спросила бабушка.

– Именно, – хищно оскалилась та в ответ. – Ты меня прекрасно поняла, Луиза. Либо Роберт получает Каролину, либо я объявляю вам войну.

– Не подозревала такую черноту в твоей душе, Эмилия. – Бабушка укоризненно покачала головой. – Это ужасно. Мы с внучкой не хотим иметь ничего общего с твоей семьёй. Мы отказываем тебе от дома, да, Каролина?

Инора, ожидавшая другого исхода, повернулась ко мне. Неужели она рассчитывала, что после всего, что она тут на нас вывалила, у меня появится хоть какое то желание войти в её семью?

– Совершенно верно, инора Линден, – подтвердила я. – Мы не будем принимать никого из вашей семьи. Шантаж – это отвратительно. Мы не собираемся иметь дела с шантажистами.

– Разумеется, – со злой улыбочкой ответила она, тяжело поднимаясь из кресла. – Когда я отнеслась с пониманием к вашей проблеме и не стала предъявлять долговую расписку, я была хорошей. Но стоило мне встать на страже интересов внука, так я сразу испортилась. Посмотрим, что скажет суд.

– Посмотрим, – согласилась бабушка. – Вряд ли он будет на твоей стороне, слишком много времени прошло. И не надейся, что твоему внуку удастся проникнуть в наш дом ещё раз. Дыра в защите была найдена и устранена.

Она пошла на выход из гостиной, не прощаясь с гостьей. Я тоже прощаться не стала. Линдены мне никогда не нравились, а сейчас появился веский повод с ними порвать – и это было одним из положительных итогов встречи. Вторым же было то, что мы приблизились к цели нашей аферы.

– Манфред, как ты думаешь, она сразу побежит в суд? – спросила бабушка, лишь только увидела супруга.

– Очень похоже, что она уже консультировалась у законника и тот её обнадёжил в том, что взыскание возможно, так что она тянуть не будет, – ответил инор Альтхауз.

– Не зря я её так грубо выставила? – забеспокоилась бабушка.

– Любимая, тебе этого давно хотелось сделать, да и мне эта особа неприятна, так что я только рад, что она у нас больше не появится и нам не придётся притворяться.