– Что то случилось? – встревожилась я.

– Да вот, размышляю о том, что ты мне вчера рассказала, – неохотно ответила она. – Не верится мне, что Эмилия способна на подлость, понимаешь? Она всегда была на моей стороне.

– И в чём это выражалось? – заинтересовалась я. – Если не считать того, что она предоставила тебе комнату на время нашей авантюры.

Да и то, основной целью иноры Линден было, как мне кажется, проследить, чтобы ничего не прошло мимо неё. И это она тогда не знала про приезд племянника. Интересно, была бы она тогда столь же лояльна к нам?

– Мы с ней всегда были как сёстры. Постоянно друг к другу ездили, устраивали приёмы. Даже договаривались детей поженить. И когда этого не случилось и твоя мама вышла замуж за твоего отца, то Линдены согласились расторгнуть помолвку без предъявления нам претензий. Нам грозил крупный штраф за разрыв, а уже тогда у нас имелись некоторые проблемы с деньгами.

Я опешила.

– Постой, а разве сын иноры Линден не женился раньше моей мамы? Получается, это они нарушили договор?

– Разве? – удивилась бабушка. – Конечно, он тогда в Гёрде не жил, я могла что то запамятовать. Но я точно помню, как расстроена была Эмилия и как она говорила, что не винит нас. Ты уверена, что договор был нарушен их стороной?

– Бабушка, – я схватилась руками за голову. – Даже Катрин старше меня, не говоря уже о её брате, который наверняка уже родился к моменту выхода замуж моей мамы. Она никак не могла нарушить договор, потому что к тому времени он уже был расторгнут Линденами, которые нашли себе невестку побогаче. И это ты была вправе потребовать с них компенсацию, от которой они так щедро отказались.

– Я бы никогда не стала требовать с них компенсацию, – заявила бабушка. – Уверена, что Эмилия думала так же. Она могла вообще не знать о браке сына.

С этим было очень сложно согласиться. Вряд ли сын иноры Линден прятал свою супругу. Насколько мне помнится, Катрин с гордостью говорила, что приданое матери превышало состояние Линденов в несколько раз. Просто они не хотели и чтобы их обвиняли в разрыве, и чтобы пришлось выплачивать деньги.

– Почему тогда вообще был этот пункт в договоре о помолвке?

– Потому что так положено? – неуверенно предположила бабушка. – Не всё ли теперь равно? Столько лет прошло, и договор давно недействителен. Каролина, ты меня путаешь.

– Путаю тебя не я, а твоя дорогая Эмилия, которая тебе всё время врёт. Это из за неё ты не вышла за инора Альтхауза.

– Вовсе нет, – запротестовала бабушка. – Я не вышла, потому что… потому что…

Она жалобно на меня посмотрела и расплакалась.

– Мне кажется, ты перед ним очень виновата, – решила развить я успех. – И это нужно как то компенсировать.

– Я уже думала над этим. Наверное, правильно было бы рассказать ему всё про клады, но тогда ты оказываешься под ударом. Поэтому мы не будем забирать последний клад и уедем сразу же, как ты закончишь исцеление племянника Манфреда.

– Я не это имела в виду. Помнишь, ты говорила, что у тебя было видение, что ты станешь женой инора Альтхауза?

– Ой, Лина, не все видения сбываются, – махнула она рукой на меня. – Мне тогда привиделось не только, что мы поженимся, но и что у нас будет сын. Нет, дорогая, это видение не из тех, что сбываются…

Она грустно покачала головой.