– Почерк другой, – сказал Вальдемар. – Бумага выглядит старше.

– Это записки моего первого мужа, – уверенно определила бабушка.

Инор Альтхауз после этих слов необыкновенно заинтересовался вытащенными листами и начал их просматривать.

– Про него ты тоже скажешь, что он ограбил семейный тайник? – ехидно спросила я.

– Может, здесь написано, где лежат настоящие сокровища? – предположила бабушка, для которой покойный муж был непогрешим. Я его совсем не знала, но по воспоминаниям моей любимой родственницы он выглядел столь идеальным, что иной раз я вообще сомневалась, что дедушка существовал. – Фон Кёстнер не такой человек, чтобы грабить собственную семью.

– Интересно… – протянул инор Альтхауз. – Такое впечатление, что всё это – компрометирующие Линдена документы.

– Мужа Эмилии? – уточнила бабушка. – Тогда это вообще хлам, который не имеет значения. Он слишком давно умер. Лина, оставь всё там, не доставай. К чему нам эта ерунда?

– Почему ерунда? Вот, например, долговая расписка покойного Линдена. – Вальдемар держал в руках изрядно пожелтевшую бумагу. – На солидную сумму.

– По ней уже все исковые сроки прошли, – заметил инор Альтхауз. – А рассчитывать на то, что Линдены добровольно признают долги, не стоит.

– А ещё они поймут, что мы нашли бумаги фон Кёстнера, – сказал Вальдемар. – Вообще, интересная подборка документов и записей. Похоже, что Линден мог загреметь под стражу и что фон Кёстнер его шантажировал.

– Не может быть. Мой муж был порядочным человеком, – возмутилась бабушка. – Не хотите ли вы лорд, фон Штернберг, намекнуть, что я выхожу замуж за кого попало? Это оскорбительно для вашего дяди.

– Я намекаю, что за фон Кёстнера вы выходили не совсем добровольно, тётя Луиза.

– Он был прекрасным инором, – не согласилась бабушка.

– В чём заключалась его прекрасность?

Бабушка с ответом замялась, взяла под руку мужа и, словно получив желаемую поддержку, выпалила:

– Он был целителем.

– И?..

– И всё. Что вам ещё надо, чтобы убедиться в его порядочности? – высокомерно ответила она.

– Бабушка, отнюдь не все целители – образцы порядочности, – рассмеялась я. – Многие ставят свои интересы выше всего остального и нарушают закон. Например, в этом году был суд, где рассматривалось дело целителя, который намеренно вредил своему пациенту, находясь в преступном сговоре с родственниками, желающими побыстрее получить наследство. Нас всем факультетом на него водили, чтобы мы поняли, к чему приводят нарушения.

Целителю не просто запретили практиковать, ему запечатали Дар, присудили длительный тюремный срок, оштрафовали на такую сумму, заработать которую я могла только мечтать. И не одна я, а пожалуй, любой из нашей группы. Наказание было суровым, но пару студентов оно не напугало. Я слышала, как говорили, что бедняге просто не повезло и он попался. Мол, если бы повезло, то он остался бы и при деньгах, и при репутации. Возможно, мой дедушка был как раз из таких целителей, которые не брезговали ничем? Если уж он опустился до шантажа, а не передал собранные документы в Сыск? Да и записи, найденные в библиотеке, намекали о том, что мои предки со стороны матери не всегда жили в ладу с законом: я опознала не все заклинания оттуда, но те, что опознала, точно относились к запрещённым. Может, и выходили из рода фон Кёстнер прекрасные целители, но совестью ради дохода они жертвовали, иначе не было бы этой тетрадки с заклинаниями.