— Ты принимал участие в войне, Небер? — спросил Нехези.

— Нет, господин. В настоящей войне нет. Только в мелких стычках. Но я слышал что ты сражался неоднократно.

— Воевать мне приходилось, — с готовностью ответил Нехези нубийцу. — Но в такой битве, что нам предстоит я участия не принимал. Хотя под стенами Кумиди было жаркое дело.

— Ты думаешь, что хеттский царь пришлет большое войско?

— Малое посылать нет смысла, Небер. Но хетты сейчас не слишком сильны и это нам на руку.

— Но я слышал, господин, что они отличные воины. Разве не так?

— Так, но в Хеттии были внутренние неполадки и они вели множество междоусобных войн, что ослабили их войско. Наша армия наоборот усилилась за время царствования Тутанхамона. И под руководством Хоремхеба армия получила отличную практику в Палестине и Сирии.

— Значит, хеттская армия уступает египетской?

— Сейчас да. Но по численности хетты соберут войско большее чем то, что выставил против них фараон. Однако, если война будет в Дельте то у нас все шансы на быструю и громкую победу.

— А если они не примут вызова и не вторгнуться в Египет? Что тогда, господин?

— Тогда война пойдет в Сирии, и может затянуться надолго, но я не думаю, что хеттский военачальник так поступит. Они вторгнуться в Египет. И в этом будет их ошибка.

— А как бы ты поступил на их месте, господин? — спросил нубиец.

— Я? — Нехези задумался, и через минуту ответил. — Я бы уговорил царя не идти в Дельту, но занял бы все оставленные египтянами территории Сирии и укрепился бы там. Быстро бы сформировал союз городов и князей против Египта и стал бы там ждать армии фараона.

— А если они так и сделают?

— Нет, — решительно покачал головой Нехези. — У хеттов в душе жажда мести и они войдут в Дельту! За это я готов поручиться. Но это совсем не значит, что битва будет легкой и простой. За победу придется заплатить высокую цену. Но победа никогда не достается никому даром, Небер. За все в этой жизни нужно платить.

— Война — праздник смелых. И я с радостью иду на битву. Тогда я смогу сказать своим сыновьям, что я принимал участие в великой битве. Сейчас войн не так много как было во времена Тутмоса III и Аменхотепа II. И моему деду, что сражался рядом с этими фараонами, было что рассказать. И я желаю, чтобы мне было чем похвалиться.

— Но ты можешь пасть в битве. Разве не так?

— Могу. Но я из семьи воинов и это меня совершенно не страшит. Я не могу представить себя в роли ремесленника или строителя. Я воин и могу только сражаться. Это дело настоящего мужчины.

— Ты ошибаешься, Небер. Мужчины могут не только разрушать и убивать, но еще и созидать. И благополучие нашего царства стоит не только на воинах, но и на искусных ремесленниках, на писцах, на поэтах, на государственных мужах. Все они создали нашу страну и сделали её великой.

— Но прославили Египет воины. Разве не так?

— И воины также. Но не стоит сводить все к войне. Так делают ассирийцы и потому их государство не долговечно. Они хотя возвести войну в ранг государственно политики и подчинить именно войне всю экономическую жизнь страны. Но это большая ошибка.

— Вот как? — удивился нубиец.

— Мне это еще давно объяснил мой дядя Бата. Но только сейчас я начинаю полностью понимать, как он был прав. Я когда слушал его истории в школе для писцов, не мог проникнуть в мудрость его поучений и только теперь могу понять как глубоки были его знания о природе государственного организма.

1336 год до новой эры.