Нобуэ покачнулся, пытаясь не попасть ногой в кучу говна, и наступил на чью-то шевелюру. Но «бревно» — то ли женщина, то ли мужчина, черт его знает, — даже не шевельнулось. Новички часто впадали в оцепенение, вызванное страхом и бессилием, и проходило это не у всех.

Общественные туалеты располагались у входа в парк. Тут же ютились и кабинки. Чуть поодаль работали питьевые фонтанчики, и можно было купить кофе или горячего чая. Едва Нобуэ подошел к кабинкам, как его окликнул какой-то мужчина средних лет.

— Не найдется ли у вас свободной минутки? Я как раз искал вашу палатку.

Это был один из служащих, ответственный за туалетное хозяйство. На его плечах болтался виниловый плащ с надписью: «Безопасность и Гармония для Тебя и Меня»; под надписью пожимали друг другу лапы какие-то зверюшки. Волосы и брови у мужчины были полностью выбриты, на виске красовалась вытатуированная красно-зеленая надпись по-английски Love & Peace. Все знали, что люди, работавшие в Рёкюти, были связаны либо с якудзой, либо с какой-нибудь забугорной мафией. Вначале это действительно была некоммерческая организация, занимавшаяся медицинскими осмотрами бездомных и профилактикой, но с тех пор как количество постояльцев парка возросло настолько, что стало неподконтрольно полиции, над «социалкой» возобладал криминалитет.

— Что такое? — раздраженно отозвался Нобуэ. — Я только что проснулся и хочу срать!

Мужчина поклонился с извиняющимся видом.

— Я подожду вас здесь, — произнес он. — Не торопитесь, насладитесь процессом!

Он повернулся к длинноволосому юнцу и, мотнув головой в сторону выстроившейся к сортирам очереди, сказал:

— Нобуэ желает облегчиться.

Юноша быстро пробрался сквозь очередь, хрипло приказал людям посторониться и рванул дверь одной из кабинок. В кабинке сидел человек лет шестидесяти и весь заходился от кашля.

— Вон отсюда! — приказал ему юноша.

— Слушаюсь, — робко ответил старик и, поддерживая рукой спадающие штаны, вывалился из пластмассового помещения.

— Будьте любезны, Нобуэ-сан. Все к вашим услугам, — произнес длинноволосый.

Он хотел было протянуть Нобуэ несколько листков туалетной бумаги, но бритый окрикнул его:

— Ты чего, мудила? Отдай ему все!

Длинноволосый извинился и передал Нобуэ целый рулон. Стоявшие в очереди смотрели на них пустыми глазами. Никто не жаловался и не выражал недовольства. Согнанный с толчка старик, нелепо изогнувшись, все еще тщетно пытался справиться со своими штанами.

Нобуэ с удовольствием отметил, что освобожденный для него стульчак не успел остыть. Холодные сиденья травмировали его больной зад.

Кремового цвета стены сортира были испещрены надписями. Среди них выделялось стихотворение, аккуратно выведенное фломастером. Нобуэ бросилось в глаза слово «террорист», и он начал читать вслух низким рычащим голосом:

Читая, Нобуэ думал о том, что за идиот мог написать такое. Наверняка кретин, умудрившийся потерять свои сбережения. Чем больше Нобуэ думал об этом, тем смешнее ему становилось, и вскоре он уже раскачивался взад и вперед на стульчаке и вовсю хохотал. Смех шел откуда-то из внутренностей и, вырываясь наружу, сотрясал все тело. Пластмассовый сортир ходил ходуном.