|
Ломая руки, я мольбой горел, Чтоб бог скорей избавил нас от мора И положил поветрию предел. Так уповал и верил я в ту пору! И для меня насмешкою звучит Тех тружеников искреннее слово. От их речей охватывает стыд И за себя и за дела отцовы. Отец мой, нелюдим-оригинал, Всю жизнь провел в раздумьях о природе. Он честно голову над ней ломал, Хотя и по своей чудной методе. Алхимии тех дней забытый столп, Он запирался с верными в чулане И с ними там перегонял из колб Соединенья всевозможной дряни. Там звали «лилиею» серебро, «Львом» – золото, а смесь их – связью в браке. Полученное на огне добро, «Царицу», мыли в холодильном баке, В нем осаждался радужный налет. Людей лечили этой амальгамой, Не проверяя, вылечился ль тот, Кто обращался к нашему бальзаму. Едва ли кто при этом выживал. Так мой отец своим мудреным зельем Со мной средь этих гор и по ущельям Самой чумы похлеще бушевал. И каково мне слушать их хваленья, Когда и я виной их умерщвленья, И сам отраву тысячам давал. Вагнер Корить себя решительно вам нечем. Скорей была заслуга ваша в том, Что вы воспользовались целиком Уменьем, к вам от старших перешедшим. Для сыновей отцовский опыт свят. Они его всего превыше ставят. Ваш сын ведь тоже переймет ваш взгляд И после новое к нему прибавит. Фауст Блажен, кто вырваться на свет Надеется из лжи окружной. В том, что известно, пользы нет, Одно неведомое нужно. Но полно вечер омрачать Своей тоскою беспричинное. Смотри: закат свою печать Накладывает на равнину. День прожит, солнце с вышины Уходит прочь в другие страны. Зачем мне крылья не даны С ним вровень мчаться наустанно! На горы в пурпуре лучей Заглядывался б я в полете И на серебряный ручей В вечерней темной позолоте. Опасный горный перевал Не останавливал бы крыльев. Я море бы пересекал, Движенье этих крыл усилив. Когда б зари вечерней свет Грозил погаснуть в океане, Я б налегал дружнее вслед И нагонял его сиянье. В соседстве с небом надо мной, С днем впереди и ночью сзади, Я реял бы над водной гладью. Жаль, нет лишь крыльев за спиной. Но всем знаком порыв врожденный Куда-то ввысь, туда, в зенит, Когда из синевы бездонной Песнь жаворонка зазвенит, Или когда вверху над бором Парит орел, или вдали Осенним утренним простором К отлету тянут журавли. Вагнер И на меня капризы находили, Но не припомню я таких причуд. Меня леса и нивы не влекут, И зависти не будят птичьи крылья. Моя отрада – мысленный полет По книгам, со страницы на страницу. Зимой за чтеньем быстро ночь пройдет, Тепло по телу весело струится, А если попадется редкий том, От радости я на́ небе седьмом. Фауст Ты верен весь одной струне И не задет другим недугом, Но две души живут во мне, И обе не в ладах друг с другом. Одна, как страсть любви, пылка И жадно льнет к земле всецело, Другая вся за облака Так и рванулась бы из тела. О, если бы не в царстве грез, А в самом деле вихрь небесный Меня куда-нибудь унес В мир новой жизни неизвестной! О, если б плащ волшебный взяв, Я б улетал куда угодно! – Мне б царских мантий и держав Милей был этот плащ походный. Вагнер Не призывайте лучше никогда Существ, живущих в воздухе и ветре. |
