То, что она желает скрыть в тени

 Таинственного своего покрова,

 Не выманить винтами шестерни,

 Ни силами орудья никакого.

 Не тронутые мною черепки,

 Алхимии отцовой пережитки,

 И вы, исписанные от руки

 И копотью покрывшиеся свитки!

 Я б лучше расточил вас, словно мот,

 Чем изнывать от вашего соседства.

 Наследовать достоин только тот,

 Кто может к жизни приложить наследство.

 Но жалок тот, кто копит мертвый хлам.

 Что миг рождает, то на пользу нам.

 Но отчего мой взор к себе так властно

 Та склянка привлекает, как магнит?

 В моей душе становится так ясно,

 Как будто лунный свет в лесу разлит.

 Бутыль с заветной жидкостью густою,

 Тянусь с благоговеньем за тобою!

 В тебе я чту венец исканий наш.

 Из сонных трав настоянная гуща,

 Смертельной силою, тебе присущей,

 Сегодня своего творца уважь!

 Взгляну ли на тебя — и легче муки,

 И дух ровней; тебя возьму ли в руки —

 Волненье начинает убывать.

 Все шире даль, и тянет ветром свежим,

 И к новым дням и новым побережьям

 Зовет зеркальная морская гладь.

 Слетает огненная колесница,

 И я готов, расправив шире грудь,

 На ней в эфир стрелою устремиться,

 К неведомым мирам направить путь.

 О, эта высь, о, это просветленье!

 Достоин ли ты, червь, так вознестись?

 Спиною к солнцу стань без сожаленья,

 С земным существованьем распростись.

 Набравшись духу, выломай руками

 Врата, которых самый вид страшит!

 На деле докажи, что пред богами

 Решимость человека устоит!

 Что он не дрогнет даже у преддверья

 Глухой пещеры, у того жерла,

 Где мнительная сила суеверья

 Костры всей преисподней разожгла.

 Распорядись собой, прими решенье,

 Хотя бы и ценой уничтоженья.

 Пожалуй-ка, наследственная чара,

 И ты на свет из старого футляра.

 Я много лет тебя не вынимал.

 Играя радугой хрустальных граней,

 Бывало, радовала ты собранье,

 И каждый залпом чару осушал.

 На этих торжествах семейных гости

 Стихами изъяснялись в каждом тосте.

 Ты эти дни напомнил мне, бокал.

 Сейчас сказать я речи не успею,

 Напиток этот действует скорее,

 И медленней струя его течет.

 Он дело рук моих, моя затея,

 И вот я пью его душою всею

 Во славу дня, за солнечный восход.

(Подносит бокал к губам.)

Колокольный звон и хоровое пенье.[11]

Хор ангелов

 Христос воскрес!

 Преодоление

 Смерти и тления

 Славьте, селение,

 Пашня и лес.

Фауст

 Река гудящих звуков отвела

 От губ моих бокал с отравой этой.

 Наверное, уже колокола

 Христову пасху возвестили свету

 И в небе ангелы поют хорал,

 Который встарь у гроба ночью дал

 Начало братству нового завета.

Хор мироносиц

 От посторонних

 Тело укрыли.

 Все в благовоньях

 В гроб положили.

 Под пеленами

 Камня плита.