|
Около пяти часов закрывались съезды на бирже, наступала пора насыщения купеческих фамилий -- пирогами подовыми, сычугами коровьими, кишками поросячьими с кашей гречневой. Ближе к вечеру обедали вельможи и сановники, к услугам которых ботвиньи с кулебяками, соусы парижские, телятина разварная, пироги страсбургские, паштеты и ростбифы; кисели, мороженое, клубника парниковая, персики, апельсины и ананасы... Екатерина, верная своим вкусам, ограничила себя куском мяса с картофелем, а огурец с ее тарелки стащил Гришка Орлов. -- Катя, отчего в меланхолии пребываешь? -- спросил он. -- Да так... Очень уж быстро время летит. Сколько мы с тобою, Гришенька, за одним столом сиживаем? -- Лет десять уже. Или... надоел тебе? -- А ведь ты меня разлюбил. Это было сказано ею удивительно спокойным тоном. -- Почему так решила, Катя? -- Не я... так сердце твое решило. -- Но-но мне! Добро-то наше не забывай. И не надейся, что от нашего брата легко избавиться... Вспышка семейного разлада продолжения не имела. Вскоре из Ливорно прибыл Алехан Орлов, во дворце он повстречал Петрова: -- Э, вот ты где прижился! А почто оду ради Чесмы не сложишь? Чтобы завтрева была готова. Ста рублев не пожалею. -- Покорствую, -- изогнулся Петров в поклоне. Через день ода была испечена, как блин на сковородке: Смесившись с кровью, Понт густеет И вержет на брега срацын Стамбул от страха цепенеет Ярится в злобе солнцев сын... -- Какой сын? -- перебил его Алехан, напрягая кулак. -- Солнцев. То бишь султан турецкий. -- Пиши проще: сукин сын -- тогда все поймут. -- Слушаюсь, ваше сиятельство. Мигом переправлю. Рубан услужал публике -- Петров услужал персонам! Алексею Орлову хвастать было нечем... Стамбул после Чесмы опасался, как бы в Босфор не вплыли русские корабли, не ведающие пощады. Но подполковник лейб-гвардии Преображенского полка не подчинялся адмиралу Спиридову: вместо прорыва к Стамбулу, Алехан выискивал славы в путанице островов Архипелага, желая с корабельных палуб победить врага на земле. Таких чудес не бывает: флот есть флот, и его назначение -- бой на морс. Правда, Орлов блокировал проливы, доверив эту операцию Эльфинстону. Тот поставил корабли на якоря в Дарданеллах, под огнем турецких батарей велел оркестрам играть музыку, а сам уселся пить чай на палубе. Это было красиво, но бесполезно! Потом, решив навестить Спиридова у Лемноса, Эльфинстон лег на обратный курс. В пути могучий "Святослав", на котором он держал флаг, вздрогнул и затрещал, напоровшись на камни. Эльфинстон вызвал на помощь остальные корабли -- и блокада Дарданслл была сорвана. После этого всей эскадре Спиридова пришлось спуститься дальше к югу -- в поисках нового убежища флоту, какое и отыскали на острове в порту Ауза. Орлов своей волей выкинул Эльфинстона с русского флота, как нашкодившего щенка, а наемник пригрозил ему, что правда о русском флоте вызовет смех во всей Европе. |
