Скиннер дернул щекой.

— Нет, я говорю о перестрелке в прачечной.

— Ничего не знаю, — категорически отперся Молдер. — Я был у, Скалли.

— Там убили человека.

— А я при чем?

Скиннер с большим трудом подавил желание смять бумаги, принесенные Курильщиком, и залимонить этим комом в наглую морду подчиненного.

— Баллистическая экспертиза…

— Я могу посмотреть на результаты? И вообще на полицейский отчет? — бесстыдно глядя в глаза, спросил Молдер.

— Нет никакого отчета! И тела нет! И вы это прекрасно знаете, агент Молдер!

— Поскольку я ничего не знаю о самом происшествии, то откуда мне знать об исчезновении тела?

Скиннера подбросило.

— Не сметь!..

— Ну и как? Нравится? — с любопытством спросил Молдер. — Когда каждый раз вам отвечают вопросом на вопрос? И отрицают очевидное? И нагло врут в глаза?

Скиннер бросился к нему, занося руку для удара, но Молдер вскочил навстречу.

Оба замерли, тяжело дыша. Противостояние длилось секунду, но очень долгую секунду.

— Я хочу знать, что случилось, черт возьми! — Скиннер выпустил воздух.

Молдер сделал шаг в сторону, схватил пепельницу и сунул Скиннеру под нос.

— Вот что случилось. Вы же знаете, что это он! Кто он вообще такой? Почему я не могу взять его за жопу и вытряхнуть из него все ответы? Заберите свой жетон, заберите «Секретные материалы», но дайте мне до него добраться!

— И что потом? — почти шепотом спросил Скиннер. — Отправите его спать с рыбами? Может быть, вы забыли, но мы работаем не на мафию, а на министерство юстиции. Мы служим правосудию.

— Именно правосудия я и добиваюсь, — скрипнул зубами Молдер.

— Скалли была прекрасным офицером, — сквозь комок в горле проговорил Скиннер. — Более того, она… мне нравилась. Я… я уважал ее. Но вы знаете, в какую игру мы играем. И что стоит на кону. И что бывает в случае проигрыша. А если вы не понимаете этого, то какого дьявола беретесь за то, что вам явно не по зубам?..

Молдер дернулся, как от пощечины. Помолчал.

— А что, если… если я знал об этом, но ничего не сказал ей? — с трудом произнес он.

— Значит, вы виновны в ее гибели в той же мере, что и Курильщик, беспощадно бросил Скиннер.

Больше говорить было не о чем… Молдер беспомощно взмахнул рукой, словно пытаясь защититься — и почти выбежал из кабинета.

Севере-восточный Джорджтаунский медицинский центр Вашингтон, округ Колумбия

15 ноября 1994 12.30

— Предзнаменование? Даите мне словарь, я посмотрю, что означает это слово! Если боги сочтут нужным поговорить с человеком, пусть соизволят говорить прямо, а не трясут головами и не морочат его бабьими приметами. Ступайте. Вы двое — точно два полюса у единого целого. Старбак — это Стабб наоборот, а Стабб — это Старбак; и вдвоем вы представляете весь род людской, как Адам и Ева. Но Ахав стоит одиноко, и ни богов, ни людей нет подле него. Вам еще рано думать о подобном одиночестве. Рано стремиться сюда… Эй, там, наверху! Видите ли вы его?!

День был уже на исходе; еле слышно шуршала лишь золотая кайма его мантии.

Скоро наступила полная тьма, но дозорных с мачт все еще не спускали.

На баке смутно белело пятно больничного халата.

— Фонтан больше не виден, сэр, слишком темно, — прозвучал крик с вышины.

— Каким курсом он шел, когда вы видели его в последний раз?

— Как и раньше, сэр, прямо по ветру.