На ключе виднелась маркировка "CI".

– Дай! – Молдер протянул руку.

– Хрен! – ключ нырнул назад.

Молдер оглянулся: на них уже обращали внимание. Надо было переходить на более спокойную стадию общения…

Крайчек мгновенно почувствовал перемену в его настроении.

– Если ты меня отпустишь, я тебе все расскажу.

Деваться Молдеру было некуда. .

– Когда кассета будет в моих рyках, – сказал он, – тогда и обсудим жот вопрос. А теперь ступай в сортир, приведи себя в порядок, кровавые сопли утри. И если ты не выйдешь оттуда через три минуты, я войду следом и пущу тебе пулю в лоб.

Крайчек скрылся в мужском туалете.

А Молдер остался в коридоре, вглядываясь в окружающих мужчин. Шустрые плечистые французы вполне могли выследить посетителей местного филиала фирмы "Спасательные операции Дж. Каленчук".

Он и не знал, что процесс проверки спас ему жизнь.

Когда мимо прошла стройная женщина, он не обратил на нее никакого внимания. Не заметил он и того, что она нырнула в дверь с табличкой, на которой был изображен мужской силуэт.

Крайчек в этот момент справлял малую нужду. Когда возле соседнего писсуара, отделенного небольшой перегородкой, ктото остановился, Крайчек скосил глаза. И обнаружил под перегородкой обнаженную лодыжку в женской туфле. Повернул голову, глянул поверх загородки. На него пялилась вполне симпатичная дамочка вполне симпатичного возраста.

Крайчек осклабился и хотел спросить, не меняла ли дама недавно пол, коли по привычке оказалась в мужском туалете.

Но сострить ему не дали. Дама стремительно протянула поверх перегородки изящную ручку, схватила Крайчека за шкирку и впечатала физиономией в стену…

– Ну как, полегчало? – спросил Молдер, когда Крайчек вышел из туалета.

Неизвестно, что у него было с ребрами, но крови под носом, по крайней мере, не наблюдалось. И вообще физиономия была такая, будто ее и не чистили пять минут назад.

– Как заново родился, – сказал он.

– Ну так шагай вперед, на посадку.

Крайчек пошагал. А Молдер отстал на шаг, держа руку с пистолетом в кармане.

Поэтому он и не увидел, как на пару секунд изменились карие глаза Крайчека.

У них вдруг не стало зрачков, а глазные яблоки сделались абсолютно черными.

Как обсидиан. Или гагат…

Военно-морской госпиталь

Пирл-Харбор, Гавайи 19 августа 1953 года

Акустик подводной лодки "Зевс Фабер" Сэмюэл Беккер умирал. Даже он сам знал это, а уж гостям его судьба была известна досконально. У медиков теперь хватало опыта, чтобы определить ее безошибочно.

– Флотское начальство очень хотело услышать мой рассказ, – говорил Беккер. – Я в долгу перед мертвыми. Ради них я должен рассказать всю правду, одну только правду, и ничего, кроме правды, и даже бог мне не поможет.На его язвы было жутко смотреть.

– Мы вас внимательно слушаем, – сказал один из гостей, прикуривая от окурка новую сигарету.

– Я последний, – продолжал Беккер, – кто знает, что убило людей на борту подводной лодки. Последний, кто знает, что наша миссия была миссией камикадзе. Но я скорее сгорю в аду, чем расскажу это убийцам, отправившим нас на смерть.

– Мы приехали к вам из самого Вашингтона, – сказал Билл Моддер. – Мы выслушаем ваш рассказ и сделаем все, чтобы справедливость восторжествовала. Вы сказали, после вашего срыва первый помощник Йохансон запер вас вместе с капитаном…

– Йохансон сделал то, что обязан был сделать, – Беккер откашлялся. – На войне как на войне. Некоторых приходится приносить в жертву, чтобы – выжили остальные… Когда та дверь закрылась, я осознал, что моя жизнь и жизни тех, кто остался по эту сторону, попросту принесены в жертву.