— Шустрый ты от моего имени обещать.

— Тебе дополнительный полк не нужен?

Глупый вопрос, который на самом деле чисто риторический. Все он прекрасно понимает и знает.

— Я отбирал лучших. Практически все обстрелянные и очень мотивированные. Всего восемьсот тридцать два человека.

В Акиндеке и Новом Амстердаме он высадил почти семнадцать тысяч беглых, иначе не назвать. Любой просившийся на корабли с островов забирался на борт без вопросов. Наверное, случались и злоупотребления, однако обычно никакого урона, если не считать малоприятной перевозку в битком набитых судах и недовольных моряков, которым пассажиры мешали, а денег за тех не обломилось. К счастью, чаще поездки недолгие. Проблемы начинались в Америке. Жить на что-то им нужно, да и питаться тоже.

Большинству предлагали выбор из двух вариантов: подыхать с голоду, а также висеть за кражу — или работать на строительстве канала Эри, где массово требовались руки. Кое-кто находил более приятные варианты. Квалифицированные ремесленники среди бывших рабов тоже попадались, а женщины могли прислугой. Случалось, уходили самостоятельно на запад группами и семьями. Были просившие кредиты на обзаведение, но таких совсем мало. Из одной кабалы в другую мало кому захочется. Эти, видать, из наиболее буйных. В обжитых местах лучше не оставлять.

У многих семьи, и им нужна земля. Если она будет в каком-нибудь Арканзасе, плевать. Главное — своя.

Частенько у этих типов хватает шрамов от ранений, и взгляды много повидавших. Убивать точно приходилось. Натуральные бандиты из трущоб, готовые при первой возможности воткнуть нож в спину и увести коня. Но на границе и в условиях нападений индейцев будут реально выгодны.

— В здешних тропических лесах от многих будет гораздо больше пользы, чем от всяких добровольцев. Они знают условия и умеют в них действовать. Сержантов избрали из своих. Назначишь им офицеров потолковее и без этого… — Он неопределенно покрутил пальцами.

Понятно. Чтобы с мозгами и не строили из себя высшую расу. Не из аристократов с рабами дома. Таких хватает. Впрочем, иной богатый черный запросто сто очков вперед даст по задиранию носа и третированию белых. Одна из моих неприятнейших обязанностей заниматься воспитанием разнообразных идиотов с большим самомнением.

— И когда прикажешь их муштровать, если на днях выступаем?

— О, как раз об этом я и хотел поговорить без свидетелей.

— Потом, — отмахнулся я.

— Это действительно очень важно!

— Поговорим.

Приподнялся в седле и включил в мозгах выключатель, позволяющий думать о своем, произнося параллельно пышные речи. Очень удобная вещь, дающая возможность говорить шаблонами, изредка перемешивая. Сомневаюсь, что мои спичи будут кому-то примерами для подражания или попадут в учебники красноречия. Уж сильно часто на приемах и общественных мероприятиях повторяюсь. Ну не могу рассуждать про патриотизм и готовность отдать последнюю рубашку без сарказма. Чересчур часто видел, насколько высказывания с действиями не совпадают.

Люди восхищаются добротой, щедростью, терпимостью, благочестивостью, но в жизни обычно предпочитают быть алчными и подлыми врунами. А иные готовы за медяк выстрелить в спину вместо раздачи имущества нуждающимся и страдающим. Это окупается гораздо лучше и быстрее. Но вслух такого никто не скажет.

— Добровольцы, я ценю вашу преданность и храбрость. Ваши усилия будут тем более драгоценны, что любовь к Свободе и Равенству должна стать ужасающей и непобедимой страстью в детях тех, кто под жгучими лучами солнца стонал в рабских цепях.

Так… а насколько хорошо они вообще понимают франкский, чтобы стараться? Вон, явно переводит для товарищей. А там еще один на испанском толмачит. Проще надо.

— Срок службы в Континентальной армии три года, — после невольной паузы произношу для общего сведения.