— Максимум завтра и придется зафрахтовать парочку чужаков.

— Тебе решать, кого и как. Я не учу тебя знать веревки. Сделаешь — оплачу твой новый корабль.

— Рассчитываешь неплохо поиметь на помощи колонии? — Он хлопнул меня по плечу, поднимаясь. — Будем надеяться. Кстати, на Яве опиум тоже берут. Может, вместо денег предложить?

— Лишний срок. Но решай уж сам, на месте.

— Да, — сказал он, внезапно останавливаясь, — помнишь, спрашивал про русских? Так все забываю, в Персии их достаточно много. Залезли в страну с ногами и серьезно конкурируют с нашими, сражаясь за влияние на шаха. Из Польши их выпнули — так на юг пошли. Нормальные ребята, один Муин, другой Нфгрдоф.

— Как? — поразился я сплошным согласным.

— У них в принципе непроизносимые фамилии, — с удовольствием поведал Адам, — а имена на греческие похожи. Но я к тому, что жизнь в России неимоверно тяжелая. При разлуке говорят proshay, то есть по-нашему — «прости мне все, что я сделал тебе худого, а то можем больше не встретиться».

— Вот такую длинную фразу одним словом? — переспрашиваю с сомнением, вспоминая ругательства на русском от Бэзила.

— Ну не вполне. Это я перевожу смысл. Если дословно — adieu.

— А!

— Когда встречаются, произносят zdravstvuy, то есть желают здоровья. Так вот я не прощаюсь. — Слово он произнес на русском с удовольствием и гордо удалился, на ходу отмахнувшись от встрепенувшихся девиц. В ближайшие часы ему хватает занятий и без развлечений в постели. Вряд ли вообще сумеет поспать. Даже собственный «Форт» наверняка без команды, отпущенной в город. Придется матросов собирать по кабакам. Вряд ли завтра выйдет из порта, но и послезавтра удачный вариант.

— Понравилось? — спросил Мюнцер, подойдя.

— Присядь-ка, Михаэль.

— Что-то случилось, полковник? — опускаясь на стул без особого стеснения, потребовал он. В отличие от здешних жителей Мюнцер прекрасно меня помнил нищим и бесправным батраком, изредка жульничающим в карты, но никогда не пытался фамильярничать.

— Пока нет, однако у нас на носу новый закон от пастора Паркенсона.

— Хм, — сказал он, внимательно выслушав, — значит, в нашем Диксилэнде намечаются перемены. Имеет смысл скупить землю и подходящие дома? — Он остро глянул.

— К сожалению, в данный момент стеснен в деньгах. В течение месяца-двух получу.

Если выгорит договор с флотом. Сейчас все на волоске, но Биллу я дал указание срочно этим заняться. Неизвестно, как теперь дела обстоят с финансами адмиралтейства и что случится завтра. Полагаю, это и находящимся в американских портах капитанам понятно. Поэтому приказал не давить и предлагать адмиральской морде максимально лично в руки. Дай бог выгорит. Получим из здешней казны неплохой кусок для начала.

— Вексель дам в обеспечение на обычных условиях. Или кредит под покупки, но это нежелательно — слух пойдет.

— Наличняком было бы дешевле.

— Что есть, то есть. Зря обещать не стану. Изменится содержимое кармана — поставлю в известность.

— Понятно, — задумчиво кивнул Мюнцер. Ему ведь и свое вкладывать. В нашем общении он компаньон, пусть младший. Достаточно самостоятельный, а не на жалованье. Наверняка сейчас считает, сколько имеется в загашнике и откуда вынуть безболезненно получится. Может и не делать, но кто такой случай чисто нажиться упустит? Прямо в руки идет.

— И тихо работай.