|
. Бардак!.. А теперь осталось только хохотать до упаду!.. Я – калека, награжденный орденом раньше Петэна, понимаю, я вам осточертел! – Проткнуть его немедленно вилами! четвертовать! – А моя пенсия? Посылаю вам мэтра Катлакомба, судебного исполнителя из Сежура!.. по-смотрите на его рожу! Когда будете иметь с ним дело, кричите, как десять камер! Именем Вель-зевула… заглушите крики 30-го!.. 48-го!.. 73-го!.. которые не дают мне покоя! вы тоже будете биться головой о стенку! и снова биться! и бумммм! до тех пор, пока здание рухнет! все перехо-ды развалятся!.. и не один или два дня! века! Это – за все плохое, что вы мне сделали! может быть, если вы купите «Феерию», я пойду ко всем чертям! и пусть Дьявол приговорит вас два-дцать… нет, пятьдесят лет биться и биться головой о стену! Подумайте! – О! верзила нас смешит! Хвастун! рогоносец! Идиот! Ему не стоило туда ходить! О чем он думал в 14-м? Придурок! Никто не заставлял его становиться героем! ему надо было только взглянуть вперед! враг и ты! он зачеркнул все! дело за фрицами! Преступник! рыцарские доспе-хи! плюмаж! седло! и что? вы думаете, он ничего не выдумал?… он дезертировал? вот здорово! одно хорошее дело влечет за собой другое… вернувшись к нормальной жизни, он трахнул двух-трех шлюх одновременно!.. у него были способности, да, глаза, твердые кулаки, песенки… во-дились бабки!.. Настоящий рыцарь нашего времени!.. замок с башнями в Солонь! Охота, дамы, какие меховые манто!.. два личных вертолета!.. – Вот голос совести… О, тюряга заставляет задуматься!.. Если бы только тот, рядом, не го-лосил так отчаянно… тот, которого пытают, уже не знаю чем… «Йоп! Йеоп!»… они его все еще не прикончили… Ночью еще хуже!.. Они все звереют после пересменки… 18 часов… звон колоколов, лай сторожевых собак, кладбище закрывается, надзиратели, шесть этажей стальных ступенек, там обмениваются связками ключей, это бряцанье, словно цепи! дважды по два раза – это три тысячи дверей, на три оборота! во всеуслышание! крак! крак! шестнадцать переходов! Я делаю это не нарочно, чтобы только произвести впечатление! кладбище запирается, мы тоже! герметически закрытый каземат всплывает в ночь… Тюрьма напоминает чем-то корабль, она путешествует… ночь, это не вульгарная дама… она разговаривает с вами только в третьем лице… – Я был тогда рыбой!.. Вы слушаете, вы говорите: это я! особенно к полуночи… Постойте, каждую ночь я вижу свою свояченицу… обстоятельства… это самое трудное в жизни – разгадывать случайности… я не видел ее, мою свояченицу, несколько лет… и за несколько дней до отступления, то есть в начале июня, союзники уже в Руане… 44-й… уяснили обстановочку!.. убийцы рыскали повсю-ду!.. хочу сказать, мои убийцы!.. на всех прилегающих улицах… притаились, стерегут… они перемещались, менялись местами… два-три здесь… два-три там!.. а эти их повадки! Я вижу, на углу улицы Эрмет четыре туарега в сюртуках… Представьте… в бурнусах поверх сюртуков! и шпоры, и тюрбаны! Когда я проходил мимо, они копались в своей одежде! в их бурнусах мно-жество складок! Мне даже не надо смотреть… это было моей собственной фантазией… я спус-тился до Аббатисс… каждодневный обход… я инспектировал улицы, как на передовых по-стах… только теперь «наблюдали» за мной, враги… признаюсь, вас это огорчает… Еще один, очень странный, поджидал меня на площади Винтимиль часами… часами… мой путь… площадь Винтимиль… круг на мотоцикле… маршрут автобуса AJ… он следил за мной из глубины писсуара… я замедлял шаг… он удирал!. |
