|
. я хочу только туда, в собственный Мавзолей! 14-е июля еще повторится? Да! Но будут и другие праздники! И еще более роскош-ные! Волнующие!.. собирающие огромные толпы! Праздники нескончаемые, ритмичные, как удары сердца!.. они будут чудесными!.. собачьи своры со щенятами придут именно туда, куда укажу я, пить, аплодировать, мочиться… Киоски опрокинут, они проржавеют, я останусь в оди-ночестве… и однажды ко мне прилетят чайки… Рене же, там, где он сейчас, один, в темноте, о нем никто даже и не вспоминает!.. это бесконечная трагедия, «рука в руке, идиллия», но те, кто любит – всегда одни… грустные мечтатели… и все это будет испражняться на гранит памятни-ков… Я не хочу быть погребенным в дерьме! Я говорил вам, они будут мочиться, и только там, где я укажу… – Ну тогда требуйте Пантеон! – Видеть! Видеть! Я не люблю пустоту и славу!.. Пантеон – место превосходное, но пе-чальное… запертое, опечатанное, и так далее… О, это абсолютное одиночество среди мертве-цов! Нет! Черт! Мне нужна компания! Видите, я доверчиво рассказываю сокровенное, раскрываю ход вещей… Но вы не так глу-пы, вы, может быть, тоже будете на укреплениях? На крыше киоска?… будете ждать меня… не-вероятно, но в Сен-Мало так много народу!.. Вы подождете недолго… и увидите меня… на ве-лосипеде!.. велосипед – «последний крик»!.. меня, крутящего педали так энергично, что даже не верится!.. мой «неуловимый»! вы начнете за… заикаться… – Он?… Он?… Этот?… этот?… он же мертвый?… мертвый?… живой?… Похоронен-ный?… в мавзолее?… Он?… Он?… Коричневые глаза закатились, белки, как лотос! Потому что я ничего не отрицаю, не так ли!.. Живой ли?… Мертвый?… для меня, тем бо-лее, здесь!.. никакого значения!.. я вылетаю отсюда, «Феерия» уносит меня на своих крыльях!.. вы меня увидите теперь только на велосипеде… на двух, на трех велосипедах!.. больше никаких тачек!.. больше никаких гадостей от Сибуара!.. с бандитами из Академии покончено! В треугол-ках или без! Оды на подтирку!.. Высших офицеров – на флюгера! Простаты Богмолефф!.. Чу-му на вас, сволочи! Если бы я выгнал тетушку Эстрем с ее бандой! Если бы я все это провернул! И песни мои! Оставлю только велосипед!.. два велосипеда!.. служанку, вот!.. двух служанок для открывания дверей!.. кастрюлю, чтобы кипятить шприцы!.. все, что необходимо для моей прак-тики!.. я посвящаю себя ей!.. еще раз посвящаю!.. вызовы и днем, и ночью!.. какой-никакой, а туризм существует… я не хочу оставлять мой Монмартр в таком состоянии!.. У меня есть вос-поминания, обязательства, в конце концов… я схожу с поезда на Монпарнас, я пересекаю Париж на велосипеде… сенсация!.. улица Рен… Самаритэн… крюк через Сен-Луи на Остров… поднимаюсь по улице Риволи… минута на Пале-Рояль… тут, перед пушкой, меня затопили волны страха… осторожно, меня могут узнать… Рискованно! В седло!.. Римская улица!.. стрелой!.. Римская улица!.. мост Европы!.. крылатый старик!.. привидение!.. мост Колэнкур!.. домчусь!.. этот субъект что-то знает!.. есть!.. он замечает меня, замечает, как я подпрыгиваю от натуги, крутя педали!.. Он больше не разговаривает со мной!.. он хмурится… он втягивается в свою утробу… сплющенная голова в морщинистую шею, глубже, еще глубже! Корчась от ненависти, клокоча изнутри, он всего лишь безголовое чудовище… голова его в брюхе, в его же собственных внутренностях, он брюзжит, брюзжит… спрессованный сам в себе… среди скамеек, в собственной гондоле, со своими палками в руках, он мечтает убить меня… эти повязки на голове бедного калеки… он заметит, как я с натугой кручу педали… он подстерегает меня у Нового моста… он больше не кричит… он бормочет что-то сквозь зубы… клокочет, булькает… видит, как я поворачиваю к «Гомону»… брюзжит… бубнит что-то… с расстояния в две тысячи метров!. |
