|
- Во-первых, была медная кровать, которая теперь в чулане... То, что я называю чуланом, - это комната, куда можно пройти через мою, та, где я жила несколько месяцев... Потом там свалили все, что было лишнего в доме, а осенью туда даже складывают яблоки на зиму... - Кровать... Это во-первых... Затем?.. Туалет меняли? - Нет... Тут стоял этот самый... - А стулья? - Постойте... Здесь были стулья с кожаными сиденьями, потом их поставили в столовую... - А платяной шкаф? Шкаф он оставил напоследок; сейчас он напряжен, зубы его сжимают трубку так, что эбонит трещит. - Этот самый. Он вдруг почувствовал разочарование. Ему кажется, что после ухода от Гастин-Ренета он так спешил только для того, чтобы наткнуться на стену или еще хуже - на пустоту. - Когда я говорю, что это тот же самый, это и верно, и неверно... В доме два совершенно одинаковых шкафа... Их купили на распродаже три или четыре года тому назад, уж не помню... Мне они не нравились, потому что я предпочитаю зеркальные шкафы... В доме нет ни одного зеркала, в которое можно было бы видеть себя во весь рост... Уф! Если бы Фелиси знала, какую тяжесть она только что сняла с него. Он уже не обращает на нее внимания. Он бросается в спальню Фелиси, вихрем пересекает ее, влетает в комнату, превращенную в склад, открывает окно, рывком отодвигает закрытые жалюзи. Как это не поразило его раньше? Чего только нет в комнате: рулон линолеума, старые половики, стулья, поставленные друг на друга, как в закрытых на ночь пивных. Здесь есть и стеллажи из некрашеного дерева, на которых, должно быть, раскладывали яблоки на зиму, ящик со старым насосом, два стола и, наконец, за всей этой рухлядью - шкаф, такой же, как в комнате старика. Мегрэ так спешит, что задевает части медной кровати, приставленные к стене, и они рушатся на пол. Он подвигает стол, влезает на него, шарит рукой по толстому слою пыли наверху, за верхней поперечной доской платяного шкафа. - У вас нет никакого инструмента? - Какой вам нужен? - Отвертка, ножницы, плоскогубцы, все равно что... - Волосы у него в пыли. Он слышит, как Фелиси идет по саду, спускается в погреб, возвращается с отверткой и молотком. - Что вы собираетесь делать? - Приподнять задние доски, черт возьми! - Впрочем, это нетрудно. Одна из них еле держится. Под ней бумага. Мегрэ нащупывает и скоро вытаскивает пакетик, завернутый в старую газету. Тут он смотрит на Фелиси и видит, что она застыла на месте, подняв к нему смертельно побледневшее лицо. - Что там, в пакете? - Понятия не имею! Она снова заговорила пронзительным голосом, со своим прежним высокомерным выражением. Он слезает со стола. - Мы сейчас это увидим, не правда ли? Вы уверены, что не знаете? Верит он ей? Или не верит? Можно подумать, что он играет с ней в кошки-мышки. Он не торопится и, прежде чем развернуть бумагу, замечает: - Это газета прошлого года... Хе! Хе!.. Вы не знали, малютка Фелиси, что в доме хранится такое богатство? Он вытащил из бумаги пачку тысячефранковых билетов. - Осторожно! Не трогать! Он снова влезает на стол, снимает все верхние доски шкафа, убеждается, что там больше ничего не спрятано. |
