Если же мы сознаем себя Богом, ища блага всех (любовь), то на-

ходим благо свое. Если ищем Бога — находим благо, если ищем

истинное благо — находим Бога. Да, любовь есть последствие

блага. Первое не любовь, а благо. Вернее сказать, что Бог — это

благо, чем то, что Бог есть любовь.

2) Человек сознает свою жизнь, как нечто такое, что всегда

есть и всегда было и даже не всегда, потому что «всегда» указы-

вает на время, а что есть и есть, и одно только и есть. Тело мое

дано из утробы матери, но я совсем другой я есмь.

3) Самый обыкновенный упрек людям, высказывающим свои

убеждения, что они живут несогласно с ними и что поэтому убеж-

дения их неискренни. А если подумать серьезно, то поймешь со-

вершенно обратное. Разве умный человек, высказывающий убеж-

дения, с которыми жизнь его не согласуется, может не видеть этого

несогласия? Если же он все-таки высказывает убеждения, несог-

ласные с его жизнью, то это показывает только то, что он так

искренен, что не может не высказать то, что обличает его сла-

бость и не делает того, что делает большинство, — не подгоняет

свои убеждения под свою слабость.

7  окт. 1910 года, Ясная Поляна.

1) Религия есть такое установление своего отношения к миру, из которого вытекает руководство всех поступков. Обыкновенно

люди устанавливают свое отношение к началу всего — Богу, и

этому Богу приписывают свои свойства: наказания, награды, же-

лание быть почитаемым, любовь, которая, в сущности, свойство

только человеческое, не говорю уже о нелепых легендах, в кото-

рых бога описывают, как человека. Забывают то, что мы можем

признать, скорее не можем не признать, начало всего, но соста-

вить себе какое-нибудь понятие об этом начале, никак не можем.

Мы же придумываем своего человеческого Бога и запанибрата

братство, это умаление бога более всего извращает религиозное

понимание людей и большей частью лишает людей какой бы то

ни было религии — руководства поступков. Для установления

такой религии лучше всего оставить бога в покое, не приписы-

вать ему не только творения рая, ада, гнева, желания искупить

грехи и т. п. глупости, но не приписывать ему воли, желаний, любви даже. Оставить Бога в покое, понимая Его, как нечто со-

вершенно недоступное нам, а строить свою религию, отношение

к миру на основании тех свойств разума и любви, которыми мы

владеем. Религия эта будет так же религия правды и любви, как и

все религии в их истинном смысле от браминов до Христа, но

будет точнее, яснее, обязательнее.

2) Какое страшное кощунство для всякого человека, понима-

ющего бога, как можно и должно — признавание одного еврея

Иисуса — Богом!

 9 окт.

Ходил и хорошо поутру думал, а именно:

1) Тело? Зачем тело? Зачем пространство, время, причин-

ность? Но ведь вопрос: зачем? есть вопрос причинности. И тай-

на, зачем тело, остается тайной.

2) Спрашивать надо: не зачем я живу, а что мне делать.

 10 окт.  Записать:

1) Дело наше здесь только в том, чтобы держать себя, как ору-

дие, которым делается хозяином непостижимое мне дело — дер-

жать себя в наилучшем порядке, — чтобы, если я соха, чтобы

сошники были остры, чтобы, если я светильник, чтоб ничего не

мешало ему гореть. То же, что делается нашими жизнями, нам не

дано знать, да и не нужно.

2) Понятие Бога в самой, даже грубой форме — разумеется

далеко не отвечающее разумному представлению о нем, все-таки

очень полезно для жизни уже тем, что представление о нем, хотя

бы самое грубое, переносит сознание в область, с которой видно

назначение человека, и потому ясны все отступления от него: ошибки, грехи.