– Сами штраф заплатите или бригадира вызывать?

– Будьте любезны, – сказал товарищ Обыкновеннов и шагнул куда‑то в столик, в стенку, в окно.

Мало сказать, что все поразевали рты от удивления, таинственности и необычности. Тетю Машу даже не стали журить за содеянное. Она сама ушла, громко заявив:

– Пусть бригадир разбирается. – Но даже не вышла в тамбур, а сразу же заперлась в своем служебном купе.

Все было очень и очень убедительно. Меня смущало только одно обстоятельство. Ведь шел всего лишь 1975 год, и я что‑то не слышал о детских экскурсиях на Луну. Впрочем, ведь пришелец мог просто пропутешествовать во времени.

Да‑а… Странные иногда бывают встречи в поездах…

4

Таинственный пришелец – да разве мог он быть не таинственным! – исчез, оставив после себя приятное ощущение чуда. Несколько минут все еще сидели, ошеломленно перебрасываясь незначительными фразами, потом начали готовиться ко сну. У нас наверняка произошло, как говорят биологи, запредельное торможение. Те, кто стоял, заглядывая к нам, тоже разошлись. Семен Кирсанов встал, чтобы приготовить постель себе и жене. И под ним, к радости Тоси, оказался комплект постельного белья, чистого и теплого. Кирсанов предложил одну простыню бабусе, но та отказалась, так как ей рано утром, всего через каких‑нибудь три‑четыре часа, нужно было выходить в Старотайгинске. Семен достал Тосе халатик, а я пошел в тамбур, чтобы покурить и привести себя в состояние, при котором мне удалось бы заснуть.

Я попытался было разобраться во всей этой истории, но у меня ничего не вышло, эмоции пока подавляли сознание.

Я еще минут пять постоял у окна, потом вернулся в свое купе. Семен подталкивал под матрас углы Тосиной простыни, чтобы нигде не дуло и вообще было уютно и навевало сон. Потом он сам ловко вскочил на свою полку.

Я развернул матрас, положил мягкую подушку, постелил поверх всего одеяло. Спать не хотелось. Бабуся все сидела, маленькая, прямая и доброжелательная. Гражданин в сером теперь уже точно спал. В вагоне было душно, а вентилятор не работал. Лезть на свою полку я передумал и сел на боковое сиденье лицом по ходу поезда. Тося уже уснула, разметав обнаженные пухленькие руки. Семен во сне свистел носом. Бабуся заерзала и передвинулась на своей полке ближе ко мне. Я оглянулся. Бабуся манила меня пальцем.

– Что? – спросил я и повернулся, перегородив ногами коридор.

– Сколько тебе лет, голубчик? – спросила бабуся.

– Двадцать семь, – шепотом ответил я. Возможность предстоящего разговора меня даже обрадовала.

– А мне, голубчик, восемьдесят.

– Бывает, – согласился я. – Я вам помогу в Старотайгинске выйти. Вас кто‑нибудь встречает?

– Внучек, если не проспит.

– Ох! – сказал я. – А чемодан‑то мы из‑под Тосиной полки не вытащили. Придется будить ее.

Старушка помолчала раздумывая.

– Может, и не придется.

– А как же чемодан?

– Возьму и оставлю! – вдруг рассердилась бабуся.

– Но как же можно? Что его, потом досылать вам? Разбудим Тосю, что же теперь делать? Всякое бывает.

– Ох, голубчик, ты еще и не знаешь, что иногда бывает…

– Конечно, – согласился я, – но, может, еще узнаю. Вот сегодня, например, узнал.

– Симпатичный юноша, – сказала бабуся.

– Вы это о пришельце?

– Ну да. А то о ком же? В хорошей, видать, воспитывался семье.

– Да ему уже несколько тысяч лет!

– Следит, значит, за собой.

– Ну ладно… А что делать с чемоданом?

– Оставим, – вздохнула бабуся.