На чердаке, возле слухового окна стоит самый настоящий миномет и лежат в штабелях ящики со снарядами. Человек открывает слуховое окно. Врывается клуб ядовитого дыма, занесенный с заводской территории. Человека некоторое время сотрясают приступы кашля. Переждав их, он вынимает первую мину и опускает ее в трубу миномета. Раздается громкий хлопок, миномет подскакивает и чердак заволакивает теперь уже пороховым дымом. Отняв руки от ушей, человек высовывается в слуховое окно и злорадным, хриплым смехом приветствует первый разрыв на дворе ненавистного предприятия. Затем он берет вторую мину и опускает ее в трубу.

После третьего выстрела, человек уже не выглядывает наружу. Он с механической аккуратностью и последовательностью вынимает из ящиков один снаряд за другим и отправляет их на вражескую территорию. Время останавливается для старого минометчика. И вот, оглохший от грохота и полуослепший от пороховых газов, он шарит в последнем ящике и убеждается, что мины кончились.

Тогда человек опять высовывается в окно. Протерев глаза, он видит, что на заводе мало что изменилось: выбиты стекла, на боках гигантских резервуаров темнеют вмятины, двор перерыт сложной системой траншей, по ним короткими перебежками двигаются рабочие, быстрее прежнего бегают вагонетки, а тепловоз обшит броневыми листами. Трубы химического завода по-прежнему извергают ядовитый дым, а когда ветер относит его клубы в сторону, на стене открывается свежая надпись, сделанная белой краской: «Внимание! При обстреле эта сторона особенно опасна»…

Проснулся я в шесть утра. Надо было собираться. Проглотив остатки вчерашнего ужина, я покидал в сумку белье и одежонку на смену. Набрал номер, по которому можно вызвать такси. Примерно через час, в дверь позвонили. Я открыл. Это был Сидорыч.

— Там к тебе таксомотор прикатил, — пробурчал он. — Уезжаешь куда?

— Да, в командировку, — проговорил я. — Присмотришь за моей «Волгой»?

— Ну дык, мы ж с понятием…

Сунув ему десятку, в качестве задатка, я подхватил сумку, авоську с остатками харчей, запер квартиру и вышел во двор. За воротами, в лучах уличного фонаря, желтела «Волга» из таксопарка. Я отворил дверцу, сел рядом с водилой и назвал железнодорожный вокзал в качестве адреса прибытия. Такси выкатило на улицу и помчалось в указанном направлении. В половине восьмого я уже входил в зал ожидания и сразу увидел Антонину Павловну. Она держала в руках самодельный транспарант, на котором было написано «ШКОЛА №22».

Это Тигра хорошо придумала. Возле нее стояли уже две девчонки восьмиклассницы, с чемоданами. Видать, самые дисциплинированные. Я поздоровался со всеми тремя и мы принялись ждать остальных. По одному, по двое, по трое и целыми стайками стекались участники турпоездки и вскоре ими был заполнен весь зал ожидания. Разумеется, поднялся гвалт. Школяры болтали, смеялись, даже пели. Каждому вновь прибывшему я выдавал билет на поезд «Литейск — Владимир» и стопка в моих руках быстро редела.

Разуваева отмечала прибывающих в списке. И выяснилось, что к назначенному времени подошли не все. Ладно. До отхода поезда осталось еще сорок минут. Опоздавшие прибыли за двадцать минут до отхода. Антонина Павловна, на всякий случай, провела перекличку. Мало ли! Вдруг, кто-нибудь, где-нибудь шастает? К счастью все оказались на месте. Я велел подопечным построиться и вся команда двинулась на перрон. Наш плацкартный вагон был седьмым номером и мы его заняли почти весь.

Само собой, поднялась невообразимая суета. От того, что у каждого был билет с указанием места, легче не становилось. Нижние места девчонкам уступить пацаны согласились с радостью, но беда заключалась в том, что представительниц слабого пола, включая учительницу математики, в нашей туристической группе было всего одиннадцать, а мужиков, включая меня, двадцать девять. Так что при всем желании, выделить всем желающим верхние полки не получалось.