Шумит вода, протекая сквозь проломы в плотине. На крыше бывшего машинного зала растут молодые деревца. Качаются под ветром обрезанные провода на ржавых фермах высоковольтной линии. «Победа» останавливается у руин административного корпуса. Пассажиры выходят, а водитель остается за рулем. Тельма ведет Философа внутрь здания. Они входят в вестибюль, потом поднимаются по ступенькам на второй этаж. Идут вдоль коридора, мимо ряда дверных проемов.

Солнечный свет проникает сквозь выбитые окна и видно, что бывшие кабинеты разорены, на полу — обломки мебели и обрывки бумаги, но одна дверь цела. Тельма стучит. Философ слышит тихое ответное мычание, и входит следом за нею. Он видит полутемное помещение. Окно заколочено. Сквозь щели проникают лучи, в которых пляшут пылинки. В комнате топчан, печка-буржуйка и большой верстак. На нем стружка — древесная и металлическая — инструменты, небольшой токарный станок, за которым стоит высокий худой человек.

— Здравствуйте, Мастер! — говорит Тельма.

Худой кивает и рукой показывает в сторону топчана. Девушка дергает своего спутника за рукав и они садятся на топчан. Мастер, не обращая внимания на них, продолжает работу. Философ внимательно наблюдает за его руками. В комнате слишком мало света, чтобы разглядеть подробности, но ее молчаливому обитателю это не мешает. Станок тихо жужжит, из-под резцов его выходит что-то причудливое. Мастер работает, не поднимая глаз на своих незваных гостей. Проходит около получаса, прежде, чем станок останавливается.

Тельма встает с топчана. Философ, следуя за ней, тоже. Обитатель полутемной комнаты снимает с бабок изделие, берет наждачку, проходится по всей поверхности, потом оглаживает широкими мозолистыми ладонями, подходит к Философу и протягивает ему то, что вытачивал на станке. По виду — это металлический шар, чуть больше бильярдного, но не сплошной, а полый, о чем свидетельствуют извилистые прорези, которые покрывают его поверхность. Философ по наитию поднимает шар на уровень глаз.

Солнечный луч врывается в прорези, порождая странную игру радужных пятен на облезлом потолке комнаты. Одновременно начинает звучать музыка, не слишком приятная для слуха. Философ опускает руку с шаром, пятна исчезают, а музыка смолкает. На худом безусом и безбородом лице Мастера появляется слабая улыбка. Он кивает и садится на топчан. Девушка ставит на пол рядом с ним пакет, который она вынесла из гостиничного ресторана и выводит своего спутника из комнаты, плотно затворяя за собою дверь.

— Кто это? — спрашивает Философ на ходу, потому что Тельма явно спешит покинуть заброшенное здание.

— Один из тех, о ком говорил тебе этот фашист Соммер, — отвечает она. — Оборванец, делающий необыкновенные игрушки. Он сделал волчок твоей дочери и протез дяди Миши.

— Почему он живет здесь?

— А где же ему жить?

— Ну-у, не знаю… — пожимает плечами Философ. — Неужто не найдется такому умельцу работы в городе и жилья, хотя бы в коммуналке?

— У него нет документов и никакая милицейская проверка не сможет установить его личности. Кроме того — он немой, соответственно — не сможет ничего о себе рассказать. Тонкий человек, как называют его городские ребятишки, совершенно не приспособлен к жизни в социуме. Он почти не спит, мало ест, крайне непритязателен в быту, большую часть жизни создает свои игрушки, которые, на самом деле, не игрушки вовсе.

— Что же они такое?

— Никто не знает.