Я улыбнулся. Я – не ходячий хрустальный сосуд с маной, меня на пинках не вынесешь.

Она ринулась на меня, и пока она бежала, я успел всадить в нее три пули из своего магического артефакта. Боезапас так, конечно, был самый обычный, когда бы я успел тримеритовых пуль себе заказать?

В беседе с Ниссеном я блефовал. Виталик, как я полагаю, тоже. Вряд ли элитный зомби опустился бы до таких мелочей, как отрезать головы чьим-то любимым грифонам.

Я ни разу не промахнулся, но пули ее не остановили. Только чуть замедлили. Здоровья у демоницы было, наверное, как у Большого Вэ, а если и меньше, то всего на чуточку.

Пришлось отрабатывать по старинке. Когда она оказалась в зоне досягаемости, я сокрушительно пнул чаровницу в живот, и она отправилась в полет к противоположной стене.

Я сжал кулак, «призрачный клинок» непривычно выскользнул из моей руки, и… я думал, полутора метров мне не хватит, но их хватило.

Вечно я свою скорость недооцениваю.

О стену ударились уже две половинки демоницы. Они еще немного подергали конечностями, а потом наступил закономерный итог.

Виталик только теперь поднялся на ноги и принялся отряхивать плащ от выбитой при ударе о стену пыли.

– Развратная демоница для похотливого ректора, – сказал он. – Наверняка за этой сценой стоит какая-нибудь душещипательная история о том, как мерзкий старикашка годами домогался до невинной, но слегка рогатой девушки, что и привело их к этому печальному, сука, финалу. Иначе чего бы она так взбесилась? А, Федор?

– Она не взбесилась, – объяснил наш доморощенный эксперт по демонологии. – Это обычное для демонов поведение. Они коварные, злобные и всегда стремятся причинить призывателю вред.

– Да ну? – удивился Виталик. – А как же их того… этого самого?

– Прежде, чем выпустить демона из пентаграммы, его связывают договором, – сказал Федор. – Тщательно проработанным, по сути, над его текстом демонологи работают веками. И все демоны, которые исполняют приказы волшебников, заключают этот договор по тем или иным причинам. Очевидно, Ниссен этого сделать не успел, и ты, нарушив целостность пентаграммы, выпустил на волю неприрученного демона.

Виталик подошел к телу ректора и слегка попинал его ногой. Как и следовало ожидать, тело не отреагировало.

– Зато сэкономили, – сказал Виталик.

– На самом деле, ни черта мы не сэкономили, – сказал я. – Долг-то у него перед банком.

– Пойдем в банк? – предложил Виталик.

– Вот не надо, – попросил Федор. – Пусть еще поживут.

– А как же долг? – поинтересовался Виталик.

– Да что уж теперь, – сказал Федор.

– Какого черта ты вообще это сделал? – спросил я у Виталика. – Психосоматическое либидо проснулось?

– Вы торговались, – сказал Виталик. – Это скучно, и я решил внести в торги хоть какое-то разнообразие. Оживить, так сказать, этот изнурительный процесс, к хренам.

– У тебя прекрасно получилось, – сказал я.

Виталик склонился над телом ректора и сорвал с него Амулет Воскрешения.

– Девяносто пять процентов, – сообщил он.

– Не повезло, – констатировал я.

– Мягко сказано, – Виталик повертел амулет в руках. – Как это вообще работает? Платишь за хреновину бешеные деньги, вкладывая их, так сказать, в свое, сука, будущее, а потом тебе отхреначивают голову, и тут вдруг выясняется, что будущего нет. И главное, что ты даже деньги назад потребовать не можешь.