– Вам приходилось брать на абордаж корабль?

    – Нет. Но меня на абордаж брали, так что какой-то опыт в этом я имею.

    Серов усмехнулся и хлопнул голландца по плечу:

    – Тогда вперед, капитан! Места в шлюпках еще достаточно.

    Он спрыгнул с пирса в лодку и сел рядом с Шейлой у передней банки. Было четыре часа пополудни; солнце, висевшее над утесом и мрачной коробкой форта, еще заливало лучами город, пристани, склады, лачуги и губернаторский дворец. Должно быть, де Кюсси глядит оттуда на уплывающее золото… Оно переливалось и сверкало в раскрытом сундуке, прямо перед Серовым, а весла в сильных умелых руках гнали и гнали шлюпку все ближе к «Ворону» и его команде. Только слепой или безумец не понял бы, что это значит! Вот возвращаются товарищи, везут добычу на дележ, и с ними – капитан, пусть никем не избранный, но все-таки законный. Законный! Ибо то, что в любой монархии и демократии стыдливо прятали и лицемерно отрицали, в кодексе Берегового братства было аксиомой: сила превыше всего, и сильный всегда прав.

    Только докажи, что ты силен…

    Высокий борт «Ворона» надвигался, и Серов уже мог разглядеть черные жерла стволов, якорные цепи и полированный брус планшира. Сомнения мучили его, страх за сидевшую рядом девушку терзал сердце. Верно ли он рассчитал? Откроют ли огонь по шлюпкам? Четыре прицельных выстрела, и весь его отряд окажется в воде, среди разбитых досок и разводов крови… Шейла и он будут первыми жертвами, если начнется пальба… Шейла! Она сказала: если Бог дает, то дает щедро. Давать-то дает, но забирает без жалости!

    Еще двадцать ярдов под дулами орудий… Порты зияли пустотой, в их темных провалах не замечалось движения, никто не откатывал пушки назад, не сыпал порох из полотняных рукавов, не подносил снаряды. На верхней палубе тоже были пушки, но что там творится, Серов не видел – над планширом мелькали головы в платках и шляпах, оружие, воздетые вверх кулаки и разъяренные рожи. Орали и сквернословили крепко, но в них никто не целился – видно, у Пила хватало других забот.

    – В самый раз поспеем, – молвил правивший шлюпкой Стур. – Парни за Пила взялись, пыль выколачивают. Ну, Господь им в помощь! А мне бы ту задницу прихватить, что Галлахера упокоила… там, на Ориноко…

    – Хрр… А кто, ты знаешь? – каркнул сидевший на веслах Боб.

    – Или Дойч, или Найджел Полпенса. Темновато было, и драка началась, так что я в точности не разглядел.

    – Дьявол с ним! Обоим печень выррежем, – заметил Хрипатый.

    Шлюпки, все четыре, вышли из зоны обстрела, и Серов облегченно вздохнул. До корабля было рукой подать, несколько ярдов, десяток хороших гребков. Он вдруг почувствовал, что пальцы Шейлы лежат на его перчатке и с удивительной силой сжимают ладонь. «Добрались, – шепнула она, – все-таки добрались…» Он хотел ответить, но в этот момент грохнули выстрелы.

    – Мушкетеры, приготовиться! – крикнул Серов, поднимаясь, и тут же сообразил, что не слышит ни свиста пуль, ни воплей раненых. Стреляли на «Вороне», и хор голосов и проклятий, что доносились оттуда, разом сделался громче.

    Весла взмыли растопыренным веером, в последний раз плеснула вода, и лодки понесло к корабельному борту.

    – Крючья! Бросайте крючья и лезьте наверх! Серов едва узнал свой голос.