И этот человек был в Совете Директоров фирмы Дженерал Моторс!

* * *

В тот короткий период, когда все тела снова оказались на поверхности, за 1 из них приехал человек на катафалке Тойота, с гробовщиком, из Рочестера. Это был доктор наук Чарлтон Хупер, тот самый, которого приглашали в баскетбольную команду «Нью‑Йорк Никербокерз», а он предпочел стать Физиком. Как я уже говорил, он был 2‑метрового роста.

Долговязый!

Я спросил у гробовщика, где он раздобыл бензин на эту поездку.

Он сначала не признавался, но я взял его измором. Наконец, он сказал:

– Загляни в крематорий на задах Медоудсилского Кинокомплекса. Спросишь Гвидо.

* * *

Я спросил Чарлтона, неужели он приехал прямо из Техаса, из Ваксахачи. У меня были сравнительно свежие новости о том, что он заведует мощным атомным ускорителем, «Сверхвышибалой», в тех местах. Он сказал, что Сверхвышибала сожрал все фонды, и он перебрался в Женеву, штат Нью‑Йорк, а это не так уж далеко отсюда. Он преподавал Физику на первом курсе в колледже Хобарта.

Я его спросил, не собираются ли переоборудовать Сверхвышибалу в тюрьму.

Он ответил, что при желании можно загнать туда дссяток‑другой нехороших мальчиков, а потом врубить установку, так что у них волосы встанут дыбом, а температура подскочит на пару градусов по Цельсию.

* * *

Примерно через неделю после того, как Чарлтон увез тело своего отца, а остальных мы перезахоронили на предписанной законом глубине при помощи экскаватора, я проснулся от оглушительного треска и скрежета, непривычного в нашем некогда мирном городке. Я тогда жил в Ратуше и любил соснуть после обеда.

Шум доносился отсюда, с холма. Рычали циркулярные пилы. Стучали молотки. Судя по звукам, там орудовала целая армия. А насколько я знал, там должны были дежурить всего 4 часовых, на случай пожара.

Солдата, который дежурил в моей приемной, чтобы сообщать, если меня потребуют по важному делу, и след простыл. Он побежал на холм, чтобы разведать, что там творится. Нас ни о каких шумных мероприятиях не предупреждали.

Так что я побрел по Клинтон‑стрит в полном одиночестве. На мне были ботинки гражданского образца и маскировочный костюм, который мне уступил Генерал Флорио, как и две генеральские звезды со своего плеча. Это и была моя форма.

Взобравшись по Клинтон‑стрит на холм, я увидел Генерала Флорио, раздававшего приказы солдатам, переброшенным с того берега озера. Одни разбивали на Лужайке палаточный городок. Другие обносили его колючей проволокой.

Я не стал спрашивать, зачем. Было ясно, что Таркингтоновский колледж, так долго остававшийся неизменным, пока тюрьма на том берегу все росла и расширялась, теперь сам стал тюрьмой.

Генерал Флорио взглянул на меня и расплылся и улыбке.

– Привет, Начальник Хартке, – сказал он.

* * *

Глядя на эти 10‑местные палатки, которые привезли из Арсенала, что напротив Мэдоудейлского Киноцентра, и расставили на центральной Лужайке в шахматном порядке, я подумал, что в этом есть своя логика. Окружавшие зеленый квадрат Лужайки здания – Самоза‑Холл, библиотека, книжный магазин. Павильон и прочие, в дверях и окнах которых маячили охранники с пулеметами, – вполне заменяли тюремные стены, да вдобавок Лужайку обнесли колючей проволокой.

Генерал Флорио сказал мне:

– Жди гостей!

Вспоминаю лекцию, когда Дэмон Стерн рассказывал о посещении с группой студентов Освенцима, позорного нацистского концентрационного лагеря в Польше, во время «Последней Петарды».