|
Мужики почтительно расступились перед Фомой, низко кланяясь ему и с веселыми, благодарными улыбками благодаря его за щедрость дружным, одобрительным гулом. -- Перемахните-ка меня на берег, -- сказал Фома, чувствуя, что вновь возникающее возбуждение недолго продержится в нем. Какой-то червь сосал его сердце. -- Тошно мне! -- сказал он, придя в избу, где Саша, в нарядном красном платье, хлопотала около стола, расставляя на нем вина и закуски. -- Александра! Хоть бы ты что-нибудь сделала со мной, что ли... а? Она внимательно посмотрела на него и, севши на лавку плечом к плечу с ним, сказала: -- Коли тошно -- значит, хочется чего-нибудь... Чего тебе надо? -- Не знаю я! -- грустно качнув головой, ответил Фома. -- А ты подумай... -- Не умею я думать... -- Эх ты, дитятко! -- тихо и пренебрежительно сказала Саша, отодвигаясь от него. -- Лишняя тебе голова-то... Фома не уловил ее тона, не заметил движения. Упираясь руками в лавку, он наклонился вперед, смотрел в пол и говорил, качаясь всем корпусом: -- Иной раз думаешь, думаешь... всю тебе душу мысли, как смолой, облепят... И вдруг все исчезнет из тебя, точно провалится насквозь куда-то... В душе тогда -- как в погребе темно. Даже страшно... как будто ты не человек, а овраг бездонный... Саша искоса взглянула на него и вполголоса задумчиво запела: Эх, и дунет ветер -- туман со моря пойдет... -- Кутить я не хочу... Все одно и то же: и люди, и забавы, и вино... Злой я становлюсь -- так бы всех и бил... Не нравятся мне люди... Никак не поймешь -- зачем живут? Ой, и тошно без тебя мне, милый, жить... -- пела Саша, глядя в стену пред собой. А Фома все качался и говорил: -- Однако -- все живут, шумят, а я только глазами хлопаю... Мать, что ли, меня бесчувственностью наградила? Крестный говорит -- она как лед была... И все ее тянуло куда-то... Пошел бы к людям и сказал: "Братцы, помогите! Жить не могу!" Оглянешься -- некому сказать... Все -- сволочи! Фома крепко, неприлично выругался и умолк. Саша, оборвав песню, отодвинулась еще дальше от него. Бушевал ветер, бросая пыль в стекла окон. На печи тараканы шуршали, ползая в лучине. На дворе жалобно мычал теленок. Саша с усмешкой взглянула на Фому и сказала: -- Вон еще один несчастненький мычит... Шел бы ты к нему; может, споетесь... -- И, положив руку на его кудрявую голову, она шутливо толкнула ее. -- Чего ты скрипишь? Гулять тошно -- делом займись... -- Господи, -- качнул головой Фома, -- трудно говорить так, чтобы понимали тебя... трудно! -- И с раздражением он почти закричал: -- Какое дело? Что оно, дело? Только звание одно -- дело, а так, ежели вглубь, в корень посмотреть, -- бестолочь! Какой прок в делах? Деньги? Много их у меня!. |
