Рабочий день. И к тому же, в общем и целом, достаточно спокойный. А ведь я могла бы расставлять товар на полках супермаркета или ворочать миллионами одним щелчком мыши в Сити, думает Элейн. Она — это ее работа, так считает она, и, наверное, все остальные тоже. Она не может представить себе другой жизни, той, что не подчинена работе. Если бы она не занималась этим, если бы посвятила свою жизнь чему-нибудь другому, то была бы теперь совсем не такой. Аллеи, беседки, альпийские горки, арки из вьющихся растений, цветники, перспектива, ось, смещение и фокус придают ей сил. Акцент, гармония и контраст побуждают мыслить и творить. Ее питает плодородный компост знаний и сведений — целая научная ботаническая библиотека: она навскидку может рассказать о том, как и когда надо подрезать побеги, поведать об особенностях выращивания тех или иных растений, сортах того или этого и о тысяче разновидностей деревьев, кустарников и цветов.

Вот о чем размышляет, выезжая из Лондона и отправляясь домой по знакомому маршруту, Элейн. Ее нынешнее состояние обостренной целеустремленности, она уверена, объясняется тем, что, к счастью, у нее есть цели, к которым можно и нужно стремиться. Без клиентов, встреч, планов и схем, учеников и выходных, когда ее сад открыт для посетителей, она бы целиком очутилась во власти случившегося. Ее бы мучили обида и горечь предательства. Вместо чего она легко может оттеснить всю эту историю на второй план: с глаз долой — из сердца вон.

Вот только получается не особо.

Вот и теперь, когда она пытается обогнать «гольф», то вспоминает, что машина Ника все еще стоит у дома. Он не собирался забрать ее? Если нет, она должна избавиться от автомобиля. Но чтобы намекнуть ему об этом, надо с ним разговаривать, а она пока не готова настолько выдавать себя.

И тут появляется Кэт. Кажется, Кэт была с ней все время, все эти дни. Иногда она просто болтается поблизости, готовая вмешаться в любой момент. А иногда принимает активное участие в происходящем — вот как сегодня: ей четыре, десять — или она в одном из взрослых своих воплощений? И вот эти воплощения Кэт и не дают Элейн покоя: было ли это до фотографии или уже после? Было ли это во время романа с Ником — если это, конечно, было — или нет? Кэт стало две — ни в чем не повинная Кэт и та Кэт, что повела себя необъяснимо. Почему? Почему Ник?

За все эти годы у нее было множество мужчин. До Глина. Часто с Кэт приходил какой-нибудь поклонник: «А это Джеймс». Или Брюс, или Гарри, и слово «ухажер» приходило на ум при взгляде на них чаще, чем «любовник». Эти мужчины всегда являлись соискателями, с испытательным сроком. Спала ли она с ними? Не всегда, подозревает Элейн. И не так часто, отнюдь. Они были поклонниками — несколько устаревшее слово очень к ним подходило, — и, когда поклонение становилось чересчур усердным, Кэт от них избавлялась. В следующий раз она появлялась уже с другим или и вовсе одна. И за все это время — Элейн убеждена в этом — она не взглянула на Ника дважды и всегда обращалась с ним как со старым знакомым: муж сестры, отец Полли.